От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии
Шрифт:
На входе в церковь сразу можешь отличить постороннего от местных жителей, крестьянина Южной Италии от посетителей из более цивилизованных регионов. Посторонний человек сразу проходит в церковь, крестьяне же берутся за бронзовые кольца на дверях, свисающие из львиных пастей, и громко стучат ими. Затем целуют собственные руки, касавшиеся бронзы, и лишь после этого входят в церковь. Войдя внутрь, я увидел теплое сияние свечей, зажженных перед высоким алтарем под покатым потолком пещеры. Сама пещера огромных размеров. За прошедшие столетия она не слишком изменилась: это по-прежнему грубый и холодный грот, в котором те, кто приходил посоветоваться с духом прорицателя Калхаса, спали, завернувшись в шкуры черного барана. Обращение в христианство не изменило суровую крышу и стены из грубого камня: по ним по-прежнему стекает вода, так что на полу собирается липкая грязь. Набожные пилигримы не обращают на нее внимания и встают
В темном углу, рядом с одним из боковых алтарей, я увидел странную и печальную картину — двух крестьян, ползающих по полу на коленях. Последний раз я видел такое проявление раскаяния в испанской церкви. Хотя это уже не поощряется, но на юге Италии во время религиозных праздников часто можно увидеть, как кающиеся грешники лижут церковный пол, пока язык не распухнет. Я смотрел на эти фигуры с интересом, поскольку такое зрелище все-таки редкость, за исключением Скалы Санты в Риме, имеющей первоначальную форму, то есть идущие вверх ступени. (Не один Цезарь поднимался в Капитолий таким образом.) За высоким алтарем — первым, что освятил архангел четырнадцать веков назад, — находится колодец с целебной водой. Это — обычный атрибут в святилищах архангела Михаила. В колодец опущен серебряный бочонок, из него пилигримам наливают воду — увы! — в пластиковые чашки.
Возле алтаря стоит знаменитая статуя архангела. Она воспроизведена во всех видах и продается в Сант-Анджело на каждом углу. На юге Италии повсюду видишь картины с изображением архангела. Первоначальная скульптура, должно быть, была хорошей, однако сгорела во время одного из многочисленных нападений на святилище. Нынешнюю статую XVII века приписывают Сансовино или — что еще смехотворнее — Микеланджело. Статуя совсем не похожа на воинственного архангела. Это — индифферентный персонаж, который мог бы быть изготовлен из марципана. Поблизости, в темноте, я разглядел интересный объект — мраморный трон епископа, стоящий на двух львах. С одной стороны трона была вырезана сцена, на которой архангел поражает дракона, а с тыльной стороны — типичный арабский узор из переплетенных колец и прочих геометрических фигур. В то, что этот трон — как заверяли меня служащие — относится к античным временам, я, разумеется, не поверил. Скорее всего это было произведение норманнской Сицилии, дар одного из первых норманнских королей.
В 1016 году в этой таинственной пещере произошло событие, которое нетрудно было восстановить, — приезд группы из сорока норманнских рыцарей. Возвращаясь домой из Святой Земли, они заглянули сюда по пути. Вполне возможно, что это были те же рыцари, которые, высадившись в Салерно, обнаружили, что город захвачен сарацинами. Рыцари взялись за оружие и повели на цитадель такую яростную атаку, что сарацины спешно уселись в свои корабли и убрались восвояси. Это событие так поразило правителя Салерно, что он попросил чужеземцев остаться и воевать за него. При этом пообещал высокое вознаграждение. Рыцарям же не терпелось домой, поэтому они отклонили его предложение. Уезжали они с подарками — редкими фруктами, шелками и другими предметами, способными соблазнить друзей, оставшихся дома, на поездку в Италию. То же повторилось в Сант-Анджело. К норманнам обратился сосланный на Бари аристократ, некий Ломбард. Он попросил их присоединиться к нему и изгнать византийцев, но получил тот же ответ: они посоветуют друзьям из Нормандии приехать и помочь в его предприятии. Все так и произошло, что доказала история. Вскоре после возвращения рыцарей домой норманнские наемники стали эмигрировать в Апулию. Так началось норманнское вторжение и захват Южной Италии.
Когда норманны сделались королями Сицилии, полуостров Гаргано стал частью наследства королев Сицилии, в таком качестве он перешел в собственность двух английских принцесс — Иоанны, дочери короля Генриха II, которая вышла замуж за короля Сицилии Вильгельма II, и Изабеллы, дочь короля Иоанна, ставшей третьей супругой императора Фридриха II. Приятно думать, что эти английские принцессы посещали знаменитое святилище, хотя Иоанна стала причиной для волнений. Вильгельм II скончался молодым и завещания не оставил, и его трон был узурпирован Танкредом. Он запер вдову и присвоил ее наследственные земли. Танкред не мог выбрать менее удачный момент для своего коварного поступка, поскольку брат Иоанны, Ричард Львиное Сердце, совершая крестовый поход, приближался к западному побережью Италии. Танкред вынужден был вернуть Иоанну брату, вместе с огромной суммой в золоте за Сант-Анджело. Говорят, что во время крестового похода Ричард и Иоанна вскоре эти деньги растратили.
Я подумал, что сейчас потратить большие деньги в Сант-Анджело невозможно. В отличие от других мест паломничества, город не стал богат. Частично это можно объяснить приятным отсутствием торговцев. Вероятно, по этой же
Мне подали наваристый суп, и, может быть по ассоциации с килтом, я подумал, что это — вариант шотландского блюда. Следом явилась жареная козлятина. Такое отличное мясо мне доводилось есть лишь много лет назад в Греции. Там оно называлось agneau de lait. [11] Потом настал черед сыра, бледного и резиноподобного, приготовленного из овечьего молока. Во второй раз я его заказывать не стану, хотя в окружении грубых каменных стен он неплохо сочетался с крепким вином.
11
Выкормленный молоком ягненок (фр.).
Я пошел гулять по городу, задрав голову, осмотрел колокольню XII века и замок, построенный норманнами. Думаю, это произошло при Роберте Отвиле по прозвищу Гвискар, или Хитроумный. Затем увидел большое козье стадо, пасшееся возле дороги в тени деревьев. Я залюбовался этой картиной: козы живописно выделялись на фоне солнечных склонов холма и больших валунов. Вдруг я заметил, что одно из животных смотрит на меня с выражением, в котором враждебность наполовину смешивалась с любопытством. Приглядевшись, я увидел, что никакая это не коза, а молодой человек, спрятавшийся между животными. Если бы ему еще и рога, отличить было бы невозможно. Обрадовавшись, что увидел пастуха, к тому же похожего на Пана, я обратился к нему с несколькими словами приветствия, но бедный парень, должно быть, испугался, что с ним заговорили не на козьем наречии. Он дико взглянул на меня и кинулся бежать, огибая валуны. Скоро Он скрылся из глаз. Козы закивали бородатыми головами, застучали по камням копытами, зазвенели бубенцами, и дорога опустела.
Ближе к вечеру я отправился в Сан-Джованни-Ротондо. Это в четырнадцати милях от Сант-Анджело и чуть ниже над уровнем моря. Хотелось навестить город, выросший буквально по следам падре Пио, человека, которого миллионы католиков всего мира считают святым. Знал о нем лишь в общих чертах. Пио — выходец из крестьянского рода, сейчас ему более восьмидесяти, пятьдесят лет назад на руках, ступнях и боку у него появились стигматы — раны, как при распятии Христа. Стигматы постоянно кровоточили. Говорили, будто Пио совершает чудеса и читает чужие мысли. Может одновременно находиться в двух местах — свойство, известное как телепортация или вездесущность. [12]
12
Пока эта книга готовилась к печати, падре Пио скончался в воскресенье 22 сентября 1968 года. За несколько дней до кончины его вывозили в инвалидной коляске, и он праздновал пятидесятую годовщину своих стигматов. Более 50 000 человек пришли проститься с ним 24 сентября. — Примеч. автора.
Читал также, что Церковь, которая, как известно, с осторожностью относится к святым и не любит массовой истерии, запретила падре Пио проповедовать или писать. Однако благодаря тому, что на деньги, которые пожертвовал ему народ, он построил самую лучшую больницу на юге Италии, и из числа самых современных в Европе, Церковь освободила Пио от данного им обета бедности, с тем чтобы он мог свободно распоряжаться денежным фондом.
Вот и все, что я знал, перед тем как приехать в Сан-Джованни-Ротондо. Я увидел старинный городок, прижавшийся к круглой церкви Святого Иоанна (ранее она называлась храмом Януса). Длинная современная дорога, с обеих сторон окаймленная выстроенными недавно отелями, пансионами и виллами, упиралась в монастырь капуцинов, в котором пятьдесят лет прожил падре Пио. Под прямым углом к нему, на могучем склоне холма Монте-Кальво, стоит огромная шестиэтажная больница.