От сессии до сессии

Горбачева Вероника Вячеславовна

— Похвально.

Старый воин одобрительно кивает. Подходит к собственному, ныне пустому, пьедесталу, склоняется над подножьем. Латная рукавица мешает ему ощутить мягкость цветочных лепестков, и он, с досадой поморщившись, стаскивает её — та с лязганьем падает на мраморный пол — и погружает пальцы в один из букетов, оставленных мною в прошлые визиты.

— Обрати внимание, дитя моё, все цветы до сих пор свежи, даже роса ещё не высохла…

С удовольствием перебирает шелковистые лепестки белых хризантем. Аккуратно срезав ногтем пышное соцветье, пристраивает каким-то чудом на свой латный панцирь. Как орден.

— И этот запах, живой неповторимый запах… и давно забытое удовольствие — ощущать ароматы…

Каждый твой приход для меня был праздником. Остальные члены семьи редко меня навещают; я не в обиде, понимаю, у них свои заботы. Впрочем, разговаривают они со мной подолгу. Но никому ещё не удавалось перенести в этот мир нечто живое. У тебя удивительный дар, детка: нести жизнь. Пробуждать её повсюду. Том и Грин, псы, которых ты подняла в прошлый свой приход, до сих пор носятся по саду целыми днями, а Сильвия злобствует, глядя на них… Впрочем, я отвлёкся. Это хорошо, это просто прекрасно, что в первую очередь ты думаешь о покое в семье. Хочешь провернуть всё по-тихому, чтобы никто ничего так и не узнал?

Последние слова заставляют меня приуныть.

— Чтобы совсем ничего и никогда — это вряд ли. Один ваш дон Теймур — лучший интриган всех времён и народов, всё видит, всё знает, да и остальные ему не уступают. Узнают, конечно, но лучше уж, если задним числом, когда всё отшумит и закончится. Я, собственно, ещё и из-за этого к вам пришла. Насколько это реально — мне одной успеть вразумить Мири и удержать её от суицида? Похоже, Сильвии нужен шумный скандал, она решила устроить шоу прямо на празднике дочери, обставив таким образом свой «подарок». И, хоть убейте, не верю я в материнскую заботу со стороны этой ведьмы. Ей нужно что-то иное. И ещё: предположим, в день бабушкиных именин у меня всё получится; а что дальше? Ведь в Эль Торресе по-прежнему будет оставаться шпион Сильвии, её глаза и уши. Если его не вычислить, он ещё натворит бед!

— Правильно мыслишь. Через него-то, как через посредника, Сильвия и давит на Мирабель, внушая ей дурные мысли. Н-да… Пойдём-ка в сад, девочка. Надоели мне эти стены. Пройдёмся, сменим обстановку, и тогда, быть может, озарит меня, старика, очередная гениальная идея.

Он галантно предлагает мне руку, и вместе мы поднимаемся по лестнице, выводящей на верхний уровень склепа. Огромные двустворчатые двери распахнуты. Свежо. Воздух напоён запахами сырой земли, травы, разогретых на солнце яблок… Вот с последним я малость перестаралась, тут больше гранаты и апельсины произрастают, во всяком случае — в мире живых. Поэтому тотчас яблочная нотка ароматов заменяется цитрусовой.

С удовольствием оглядев цветущий сад, Командор от души пожимает мне локоть.

— Превосходно. Браво. Я тронут, девочка.

Проходится по песчаной дорожке. Омочив руку в фонтанчике, какое-то время заворожённо следит за холодными каплями воды, застывшими на кончиках пальцев. Засмеявшись, достаёт из ниоткуда носовой платок и осушает руки.

— Брависсимо! Но, дорогая, как бы мне ни хотелось продолжать в том же духе, вынужден попросить тебя приглушить этот фейерверк. Он отвлекает. Я ведь и впрямь намереваюсь предаться размышлениям; но оное окружение перетягивает внимание. Вот если тебе нетрудно будет поспособствовать оживлению ощущений иного рода…

Подмигнув и опустившись на ближайшую скамью, он извлекает из кожаного мешочка на поясе старенькую, отполированную временем и хозяйскими руками, трубку и набивает её табаком. Прикуривает, как граф Калиостро, от пальца. Покосившись на меня с хитринкой, делает первую глубокую затяжку… и даже глаза прикрывает от удовольствия. Хорошо пошло.

Я осторожно подсаживаюсь рядом.

Помалкиваю.

Судя по нахмурившимся бровям, по плотно сживающимся время от времени губам, по тому, как время от времени прикусывается крепкими зубами мундштук — дон Кристобаль не только

наслаждается давно забытым процессом. Первую минуту он, возможно, и пребывал в блаженной нирване, но затем приступил к тому, чем собирался, собственно, заняться. Он думал. Анализировал. Отметал какие-то предположения и выстраивал новые. Только однажды, не открывая глаз, уточнил:

— Напомни, в чём заключается твоя миссия, по мнению Сильвии?

Я немедленно отвечаю:

— В момент встречи почётных гостей я должна буду оказаться рядом с доном Теймуром и взять его за руку. Нечто вроде дружественного жеста. При этом так взять, чтобы полностью накрыть ладонью родовой перстень с чёрным камнем Мораны. И удержать хотя бы полминуты.

— Смысл?

— Моя аура, чужая, иномирная, нарушит на какое-то время силовые линии, идущие от родового кольца к охранным плетениям по всему периметру Эль Торреса и владений. Может, кто-то в это время нарушит границу, не могу сказать точно; Сильвия делала упор на то, что на какое-то время сильно ослабнут страховочные заклинания вдоль замковых стен и башен, призванные подхватывать случайно упавших.

— А-а, вот оно что… Расчёт верный. Думая, что супруге ничего не грозит, даже если она вздумает шагнуть со стены, Теймур не успеет перехватить её воздушным заклинанием. По идее, возможная жертва должна зависнуть в воздухе, не пролетев и трёх футов. А в случае ослабевшей охранной сети она всё-таки разобьётся. Хитро. И жестоко.

Командор надолго умолкает.

Я бы, конечно, могла поделиться своими размышлениями, но почтительно молчу. Почему, собственно, я с лёгкостью согласилась на план сумасшедшей старухи? Не только для того, чтобы она, наконец, угомонилась и поскорее убралась восвояси. О нет, я вполне искренне обещала ухватить дона Теймура, когда понадобится, за белую ручку мёртвым хватом: мне было очень важно, чтобы ведьма почувствовала искренность и уверилась в успехе. Не стану же я делиться с ней воспоминаниями, как однажды любопытный дон… очень дорогой дон!.. помогая мне восстановиться, поделился Силой, а заодно из любопытства черпанул самую малость моей, обережной? После чего тот самый Камень Мораны в его родовом перстне пошёл зелёными прожилками на чёрном фоне… И о том, что охранные плетения Глава подпитывает Силой еженедельно, а, стало быть, капля моей магии давно уже в них задействована, а ещё одна отнюдь не будет инородной и сбоя не вызовет — тоже промолчала. Не спрашивают ведь. Всё честно!

— Всё гораздо хуже, чем ты думаешь, детка.

От неожиданности я даже вздрагиваю. Командор тем временем выбивает трубку о каблук, гасит подошвой несколько искр в траве и вновь задумывается. На этот раз недолго.

— Все эти манипуляции с охранными плетениями однозначно обречены на неудачу. Сильвия в своей гордыне слишком уж обесценивает способности своих потомков и, соответственно, считает себя куда могущественнее, чем на самом деле. Что, однако, не мешает ей оставаться действительно опасным и сильным противником. Она и при жизни любила многоходовые комбинации; не изменяет свои привычкам и сейчас. Думаешь, ей нужна только Мирабель? Нет, дорогая, заполучить сломленную душу Мири, несостоявшейся ведьмы — это лишь часть замысла. На самом деле ей нужна ты. Вернее сказать, твоё тело.

[1] История знакомства с доном Кристобалем описана в Книге 4 Сороковника.

***2.2

Под сочувствующим взглядом Первого Торреса невольно ёжусь и стараюсь быть спокойной.

— И почему я не удивлена? Наверное, всё-таки ждала от Сильвии подобной пакости. Такие… ведьмы по мелочам не размениваются, им подавай всего побольше и сразу! Зачем же я ей понадобилась? Хочет вернуться к живым?

— Ты удивительно догадлива, девочка. Что, слышала о такой возможности?