От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции

Колесов Михаил Семенович

Приоритетная программа правительства — продолжение революции: аграрная реформа, пресечение контрреволюционной деятельности. Оно приняло постановления о повышении заработной платы рабочим и служащим. Закрыло игорные дома и провело реформу лотереи, одного из самых жульнических предприятий страны. Были пересмотрены договоры с США. Была начата широкая кампания по ликвидации неграмотности. Эта политика правительства была поддержана социалистической партией во главе с Хуаном Моринельо.

Для проведения аграрной реформы была создан Национальный Институт Аграрной реформы (ИНРА) во главе с Антонио Нуньесом Хименесом. Хименес вспоминает: «Стратегия,

выработанная Фиделем, предусматривала, во–первых, проведение широкой кампании по разъяснению необходимости осуществления аграрной реформы на Кубе. Главнокомандующий верил, что воля народа вынудит все оппозиционно настроенные элементы из Революционного правительства подписать соответствующий закон. А во–вторых, он укреплял ИНРА как мощный противовес официальной власти».

Фидель еще надеялся провести аграрную реформу в рамках буржуазно–демократической революции: «ИНРА — это революция, воплотившаяся в органах власти, так же как закон об аграрной реформе — это революция, воплотившаяся в законе».

В феврале он вновь встретился с американским журналистом Гербертом Мэтьюзом, который первым взял у него интервью в Сьерра — Маэстра.

В это время «Главнокомандующий» был озабочен тем, чтобы дать общее и политическое образование солдатам Повстанческой армии, многие из которых были просто безграмотны.

16 марта 1959 г. в речи в университете Санта Клары Фидель говорил: «Наступит день, когда народ Кубы, в конце концов, получит то, чего он заслуживает, ощутит результаты своей долгой борьбы, будет вознагражден за всех сыновей, погибших за родину, начиная с 1868 года и кончая 1958 годом, и мы перестанем быть несчастными…»

В связи с этим на пресс–конференции 25 марта он заявил:

«Проблема расовой дискриминации, к сожалению, является одной из наиболее сложных и трудных, с которыми сталкивается революция…»

Как вспоминает Хименес, когда Фидель говорил с крестьянами района Сьенага–де–Сапата, изолированного от цивилизованного мира в болотах, о перспективе аграрной реформы, как важнейшем завоевании революции, один крестьянин его спросил: «Это очень хорошо, только скажите, пожалуйста, а эту «перспективу» можно отваривать вместе с рисом, как фасоль?»

Фидель на вертолете, на джипе и пешком посетил самые отдаленные районы острова, куда он попал впервые. На одном из крестьянских митингов он заявил: «Хочу сказать совершенно определенно, что я полностью на стороне крестьян и против латифундистов. С латифундистами надо покончить. …Ни один латифундист не должен питать никаких иллюзий. Система латифундий в нашей стране уже не имеет ни малейших шансов на сохранение…»

По свидетельству Хименеса, «выдающуюся» роль в работе комиссии для подготовки Закона об аграрной реформе сыграл Че Гевара., который, наблюдая, как 17 мая 1959 г. Фидель в деревне в горах Сьерра — Маэстра подписывал Закон об аграрной реформе, воскликнул: «Сегодня подписано свидетельство о смерти латифундии. Никогда не думал, что я испытаю такое чувство гордости и удовлетворения некрологом пациенту, которому я помог умереть».

Позже в своей книге «Партизанская война» Че напишет: «В ходе войны противоречия будут обостряться, настанет такой момент, когда многие люди, относившиеся к революции с известной симпатией, перейдут на противоположную сторону и первыми выступят против народных сил. Тогда партизан обязан действовать решительно. Он должен превратиться в знаменосца народного дела и сурово карать каждого предателя».

Саботаж аграрной

реформы со стороны буржуазии и правительства. Фидель позже скажет: «это было консервативное правительство». 7 июня 1959 г. провинциальная ассоциация скотоводов Камагуэя заявила, что отвергает закон об аграрной реформе, объявляет саботаж в обеспечении городов продуктами. Фидель отправился в провинцию (г. Баямо), выступил по местному телевидению: «Безусловно, — это их право, но мы применим и наше право. Ни у кого не может быть сомнений, что мы не допустим покушения на экономику страны, покушения на экономику народа. Они хотят вызвать голод, чтобы затем всю вину за это возложить на революцию. Мы не допустим, чтобы народ голодал…»

Фидель отдал приказ военному комиссару Камагуэя Уберто Матосу взять под контроль все фермы крупного рогатого скота.

«Революция пришла в Камагуэй, и это, естественно, еще более обострило классовую борьбу в провинции, являющейся оплотом латифундизма на Кубе, — пишет Хименес. — Вскоре станет ясно, кто есть кто; станет ясной роль латифундистов…, станет ясным и подлинное лицо Уберто Матоса».

По телевидению выступил оппозиционный политик Варона, который заявил, что закон противоречит Конституции 1940 года: «Я думаю, что, проведя у власти пять месяцев с небольшим, Революционное правительство должно определить срок действия своих полномочий».

От имени Ассоциации сельских поместий и табаководов Пинар–дель–Рио Феликс Фернандес Перес заявил на страницах газеты «Авансе»:

«Ошибается тот, кто думает, что мы упрямы. Мы хотим и стремимся к справедливым решениям, но мы никогда не согласимся — и об этом мы уже заявляли неоднократно — с тем, чтобы нас лишили средств к существованию. Правильно говорит доктор Фидель Кастро, что наши титулы всего лишь бумажка. Но и конституция не больше чем простая бумажка. Ее сила в том, что она означает для всех граждан, которые могут жить нормально лишь тогда, когда все положения конституции, направленные в их защиту, уважаются правителями, обязанностью которых является, во–первых, выполнить их, а во–вторых, заставлять других делать это».

Правительство США в официальном послании через американского посла на Кубе выразило «свою глубокую озабоченность, вызванную тем, что новый закон об аграрной реформе не предусматривает незамедлительной соответствующей компенсации американским вкладчикам».

Фидель ответил по телевидению:

«…Мы знали и знаем, что впереди у нас длительная борьба. Впереди еще трудности, дезертирство и предательство, как это было и тогда, когда в один прекрасный момент нас стало меньше, чем первоначально высадилось на берег. Так может случиться и на этот раз. Наверняка многие из крыс, забравшиеся на корабль во время штиля, побегут с него, когда борьба станет тяжелой. Нас это только радует, потому что эти дезертиры не принадлежат революции. Они оппортунисты, присоединившиеся к ней после победы…»

Выступая в телевизионной программе «Перед лицом прессы», Фидель в ответ на заявление президента США Д. Эйзенхауэра («он бы не хотел, чтобы его вмешательство в дела карибских стран воспринималось как возвращение к «долларовой дипломатии») сказал:

«Ни один народ, ни одна организация в мире не имеют права предпринять такие шаги, которые хоть в чем–нибудь ущемили бы наш суверенитет и наше достоинство. Нет ни у кого, ни у одной страны, ни у одной организации такого права, чтобы вмешиваться — под любым предлогом — во внутренние дела нашей родины.