От создателей Камасутры
Шрифт:
Ну, наконец-то, спохватились, обрадовалась я. Звонил драгоценный мой спаситель, гоподин Шиваджи.
Похитители по-прежнему не удостаивали меня своим вниманием. Я тихонько нажала клавишу ответа и громко спросила по-английски, дрожащим от страха голосом: «Это похищение? Куда вы меня везете?» В ответ мне раздалось дружное грубое ржание. Потом – что-то нецензурное.
– Где мы? Это же не Маргао! Мы уже два городка проехали, я в этой местности никогда не была. Куда мы едем? В Мумбай?
В ответ последовал простой и доходчивый совет – заткнуться самой, без посторонней помощи. Я заткнулась. И, укрывшись пинкой переднего сиденья,
Я собрала в кулак всю свою имевшуюся в наличии отвагу и залепетала с видом законченной идиотки:
– Всегда думала, что похитители ездят на черных машинах, а у вас – белый «Форд»! Это «Фокус», да? Правда, стекла такие черные, совсем почти ничего не видно… – Громила, сидевший на пассажирском месте, начал разворачиваться, и я – во избежание очередного хука справа судорожно залепетала: – Ой! Простите! Когда волнуюсь, я всегда много разговариваю! – «Беседа» велась мной, естественно, по-английски, и, хотя мои языковые навыки значительно улучшились, до идеала – хотя какой там идеал! – даже до среднего уровня мой английский явно недотягивал. Произношение и построение фраз, вероятно, только мне казались сносными. Потому что стоило мне открыть рот, как на лицах сопровождавших меня бандитов отражалось легкое недоумение.
Но унывать по этому поводу мне было некогда. Следовало напрячь извилины и спасать свою драгоценную жизнь всеми доступными способами.
– Вы извините, пожалуйста, за то, что я вам чуть окно не выбила и орала на светофоре так, что людей напугала. Я больше не буду! Это было во втором городе, через который мы проезжали…
На этот раз я все же схлопотала по физиономии, правда, машину качнуло на повороте, мне даже больно не было, но вот страшно – очень.
– Ой! Вы чего деретесь?! – заныла я в микрофончик трубки. Нечего им расслабляться, пусть там знают, что меня бьют! Бандит, ударивший меня, видно, совсем озверел из-за моей болтовни и вновь обернулся ко мне с перекошенной от злости мордой, готовясь заткнуть меня окончательно. – Море! – заорала я с видом восторженной идиотки, тыча в окно пальцем, последовал удар – и тишина…
Очнулась я, когда машина уже притормаживала перед какими-то воротами, большими, железными, выкрашенными в цвет ржавчины. Их створки распахнулись перед нами и затворились, как только машина оказалась внутри небольшого двора, по углам заваленного каким-то мусором. Как долго я пробыла без сознания, я не знаю, поскольку время засечь не успела. Первое, о чем я подумала, очнувшись и потерев больную голову, – это о мобильнике. К счастью, он валялся рядышком о мной. Когда мне врезали в челюсть, я свалилась с сиденья и остаток пути провела на полу, и мобильник – со мной. Тихонько поднеся его к уху, я убедилась, что он молчит. Заряд батареи еще не кончился. Отключу-ка я его на всякий случай. Неплохо бы его куда-нибудь спрятать… Вот только – куда? На мне была футболка в обтяжку, тонкие льняные брюки и легкие туфли на босу ногу. Не разгуляешься! Ничего умного не придумав, я сунула телефон в карман.
Все равно меня обыщут и отберут его.
Машина остановилась. Дверца открылась, толстая волосатая рука схватила меня за шиворот и вытащила из машины. На всякий случай лучше я прикинусь ослабевшей от страха, не пришедшей в себя слабоумной дурой.
Я повисла на собственном вороте. Меня встряхнули и попробовали поставить на ноги. Не тут-то было!
– Эй, ты! Шевелись, давай!
Фиг вам! Вам надо – вы и шевелитесь. Я сделала совершенно бессмысленное выражение лица и продолжала безучастно болтаться в руках державшего меня бандита.
– Слышь? – раздался рядом голос другого типа. – Ты ей не слишком сильно врезал? Что-то ей поплохело как-то.
– Проверим, – нехорошим голосом ответил державший меня детина. – Сейчас еще раз ей врежу, если не очухается, значит, с нее было слишком.
Перспектива потерять здоровье из-за собственного глупого упрямства меня не вдохновила, и я, бодро выпрямившись, встала на ноги.
– То-то! – довольно пробасил мерзавец, отвешивая мне крепкий подзатыльник.
Если так пойдет и дальше, то вначале мне грозит сотрясение мозга, а потом, возможно, и что-нибудь похуже.
Меня впихнули в какую-то дверь и по темному коридору, пропахшему едой, дешевыми пряными духами и тяжелыми благовониями, провели в зал. То ли это бар, то ли ресторан – не поймешь. Но стойка тут была. В зале на широком красном диване, заваленном подушками, перед столиком, на котором стояла одна-единственная чашечка кофе, сидел солидного вида мужчина. В европейском костюме строгого серого цвета, в белоснежной рубашке, с элегантным галстуком. Загорелое лицо с европеоидными чертами окаймляла аккуратная холеная бородка. В длинных изящных пальцах он держал сигару. Вонючий дым тонкой струйкой поднимался вверх, заворачиваясь в спираль и тая под пологом, натянутым над диваном. На мой взгляд, интерьер этого заведения был явно перегружен текстильным декором. Диваны, подушки, занавеси, пологи, ковры – все это пропиталось пылью и въевшимися насквозь запахами табака, восточных благовоний и еще неведомо чего. В носу у меня защипало. Только аллергии мне и не хватало, устало подумала я.
Вокруг босса – а что это был именно босс, сомневаться не приходилось, – в полумраке комнаты, как оказалось, имелось еще человек пять-шесть подручных. Их фигуры виднелись за кругом света, отбрасываемого маленьким светильником в матовом абажуре, стоявшим на столике, и я их в первый момент просто не заметила.
Меня подтолкнули в спину, и мои провожатые, поклонившись хозяину, быстро удалились. «Шестерки», – презрительно проводила я их взглядом.
Сидевший на диване господин молча разглядывал меня, не торопясь начинать беседу.
– Может, предложите даме сесть? – решила я помочь ему сдвинуться с мертвой точки.
– Пожалуй, нет, – ответил он мне глубоким мелодичным голосом, растягивая слова, как бы пробуя их на вкус. – Вы здесь не гостья, да и я – не джентльмен.
Я вопросительно подняла брови.
Выдержав эффектную паузу, щегольски одетый господин неспешно продолжил:
– Путешествуя по Индии, вы имели неосторожность затронуть мои финансовые интересы.
– Каким образом?! – вытаращилась я от удивления. Ничего я не украла, не испортила чужого…
Видимо, этот усиленный мыслительный процесс отразился на моем лице, потому что холеный господин досадливо поморщился и пояснил:
– Не вы лично, а ваше семейство в целом. Ваш муж, – добавил он для ясности.
– Да он же уехал давно!
Поняв, что тонкой беседы у нас не выйдет – по причине беспросветной тупости собеседницы, – и решив, что я все равно не в состоянии оценить изящество его словесных оборотов вследствие слабого владения английским языком, он махнул рукой и перешел к существу дела.