От Сталина до Горбачева. Откровения генерала КГБ СССР. Интервью-сенсация

В уже далеком 1995 году моя будущая жена, Тамара Николаевна К., работала заведующей библиотекой в городе Одесса независимой уже тогда Украины. Несмотря на незалежность страны, население ее южного города все еще поголовно разговаривало на русском и читало, естественно, тоже.

Стоял жаркий июль месяц, и посетители не жаловали своим вниманием храм книги. Часто бывало, что за целый день не приходил никто, и библиотекари (симпатичные юные девушки во главе с моей будущей женой), изнывая от жары (кондиционеров не было), доблестно

страдали, с завистью поглядывая из окна на идущих на море отдыхающих.

Тем большее удивление (я бы даже сказал потрясение) испытали библиотекари, когда к ним регулярно стал наведываться странный посетитель.

Это был высокий седой старик с властным и в тоже время будто смеющимся взглядом. Одет он был явно не по погоде: в потертую кожаную черную куртку (такие, кажется, носили комиссары во времена революции) и армейские брюки с генеральскими лампасами. На ногах – шлепанцы. На шее висел большой православный крест, как у священника.

Приходил он всегда точно к открытию и однажды сделал резкий выговор одному библиотекарю, которая опоздал минут на пятнадцать.

Не снимая кожаной куртки и не расстегивая ее (никто так и не узнал было ли под ней еще что-то или он носил ее прямо на голом теле), старик брал подшивку старых советских газет, надевал очки и углублялся в их изучение вплоть до закрытия. Ровно за минуту до окончания рабочего дня, когда все библиотекари с ненавистью смотрели на своего единственного клиента, мечтая поскорей свалить с работы, старик вставал, привычным движением одергивал куртку, поправлял православный крест и, вежливо попрощавшись, медленно, опираясь на палочку, направлялся к выходу.

На четвертый или пятый день его посещений моя будущая жена не выдержала и начала с загадочным посетителем разговор.

Вначале старик на все ее о себе расспросы лишь улыбался, отвечая односложно «да» или «нет». Однако от нее оказалась не так просто отделаться, и вскоре она его разговорила.

Когда старик уехал домой в Москву (закончилась его путевка в доме отдыха), в ее руках осталась кассета с записью его откровений. Часть из них представляли из себя поистине сенсационные рассказы из истории борьбы за власть во времена Советского Союза.

Не зная, что делать с этой кассетой, она отнесла ее своей непосредственной начальнице, руководителю библиотечной системы Одессы. Умудренная опытом пожилая женщина (она долгое время работала редактором на Одесской киностудии) прослушав запись, предложила ее немедленно уничтожить или отложить в долгий ящик, пока «не придет время».

– Не связывайся с этим делом! – подливая чай, советовал многомудрый руководитель. – Времена сейчас, конечно, демократические, но за такое в любые времена могут убить и закопать там, где никто не найдет!

Моя жена вняла советам руководства и спрятала кассету среди других своих магнитофонных записей, постаравшись прочно забыть о ней.

Время шло. Украина все больше национализировалась, читать русские книги становилось не только не модно, но даже опасно для жизни, библиотеки захватывали под свои штабы уличные хулиганы, которые стали называться патриотами, а моя будущая жена была вынуждена перебраться в Россию, где я с ней познакомился.

Разбирая однажды ее архив, я нашел эту кассету. Пленка была уже очень старой и, можно сказать, сыпалась в руках. Однако мне удалось расшифровать большую часть записи. К сожалению, мой старый кассетник не выдержал, в конце концов, порвал пленку. Кассету пришлось выкинуть.

Тем

не менее, в моих руках осталась расшифровка записи, которая, по моему мнению, является самой настоящей сенсацией.

Старик представился генерал-майором КГБ СССР в отставке Ковновым или Говновым (пленка в этом месте плохо сохранила его голос). Зовут его, Александр Николаевич (хотя сам старик во время интервью признался, что это не его настоящее имя, которое он предпочел скрыть).

Публикуя текст его интервью, я позволил себе лишь слегка отредактировать его: убрать пошлые шуточки генерала и его совсем уж грязные намеки.

Также я позволил себе разбить рассказ генерала на несколько частей в зависимости от периода истории, о котором он рассказывает. В разговоре генерал мог начать о Сталине, сбиться на Горбачева и приплести Брежнева с Хрущевым, так что, слушая пленку, у меня создавалось впечатление, что все они жили в одно время и в одном месте. Мне пришлось несколько упорядочить откровения генерала, чтобы не запутать читателя. В остальном его рассказ остался нетронутым.

Оставляю на суд читателя вопрос о правдивости рассказа генерала. Лично я сильно сомневаюсь во многом, что он рассказал. Однако дыма без огня, как известно, не бывает.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. КАК БУДУЩИЙ ГЕНЕРАЛ НА СЛУЖБУ ПОПАЛ

– Александр Николаевич! Ваш долгий жизненный путь связан с обеспечением государственной безопасности. Расскажите, пожалуйста, о начале вашей профессиональной карьеры. Как вы попали на службу? Я так поняла, что это произошло в 1918 году, т.е. вы были у истоков создания спецслужбы?

– До поступления в органы я успел проработать почти полгода священником.

– Очень интересно. Вы были верующим человеком?

– И был, и остаюсь. Через всю свою жизнь, а в сентябре мне исполняется девяносто пять лет, я пронес глубокую непоколебимую веру в Господа нашего Иисуса Христа. Хочу заметить, что только благодаря этой вере мне удалось преодолеть все жизненные трудности, все войны и революции, все тяжелые испытания, выпавшие на мою долю в двадцатом веке. Сейчас я помолюсь, и мы продолжим.

– Скажите, Александр Николаевич. Вот вы глубоко верующий человек. Знаете молитвы и молились сейчас на моих глазах почти час. Почему вы тогда покинули церковь в 1918 году и пошли на службу в ЧК? На какой-то момент разуверились в бога? Стали марксистом? Поверили Ленину?

– У тебя вопросы прыгают, как блохи на горячей сковороде. Я – человек солидный. Буду отвечать по порядку. Начнем с того, что сам я из семьи священнослужителей. Мой прадед и дед были дьяконами в одном сельском храме, а отец – православным священником. Кстати, он был однокурсником товарища Сталина в Тифлисской семинарии, что сыграло впоследствии ключевую роль в моей судьбе. Я тоже был рукоположен в священники в сентябре 1917 года. Работал в одном селе недалеко от Рязани. Работал неплохо, но, как говорится оказался не в том месте и не в то время. В феврале 1918 года в мою церковь пришли крестьяне (в основном вернувшиеся с войны фронтовики), и пинками выгнали вон. В церкви сделали себе танцевальный и политический клуб. Так я остался без работы и без всяких средств к существованию. Несколько месяцев маялся без дела. Ходил по селам и побирался. Как ты понимаешь, для молодого человека – это очень тяжело. Милостыню мне давали неохотно. В основном ругались, чтобы я шел работать. Я бы пошел, но делать руками ничего тогда не умел, как, впрочем, не умею и сейчас.