От судьбы не спрячешься
Шрифт:
— Ты слишком самоуверенный, — фыркнула Талия, вновь разворачиваясь к Гордею лицом, — не будет этого!
— Поживём, увидим, — сверкнул темным взглядом волк, уже развернувшись, чтобы уйти, как услышал тихое в ответ:
— Береги себя.
Остановившись на мгновение, Гордей так же тихо произнёс:
— И ты.
Три года спустя
— Вас так мало? Великая прародительница… — весь поселок вышел встречать тех, кто смог уцелеть не в одном сражении против одичавших.
Победить!
Но, какой ценой?
— Альфа! — оборотни склонили головы в знак уважения, увидев Касьяна
— Мира, — сжав в крепких объятиях свою Луну, сильный мужчина дрожал так, словно его только что вылез в морозную ночь из проруби.
— Где…где Гордей? Где наш сын? — встревоженные карие глаза все выискивали за спиной мужа знакомые до боли черты и не находили.
— Я не знаю где он, — сипло выдохнул альфа, — в последней битве мы дрались плечом к плечу, но в какой-то момент разошлись, а дальше…
Рвано выдохнув и посмотрев в глаза своей любимой, продолжил:
— Я видел как несколько одичавших атаковали его на горном выступе, и не удержавшись, он сорвался.
— Сорвался… — эхом повторила женщина, силой воли сдерживая материнский крик отчаяния, — вы…вы нашли его тело?
— Нет, — покачал головой Касьян, — глубина обрыва не была видна из-за тумана, но если бы Гордей был…
— Он жив! — не желая слышать страшные слова, Мира готова была поверить в чудо, но не в смерть своего первенца.
— Мира, я не…
Альфа резко замолчал, устремив свой взгляд на кого-то за спиной жены.
— Я слышала, — повзрослевшая Талия, в защитном жесте обхватила себя за худенькие плечи, широко раскрыв синие глаза в которых застыли непролитые слезы.
Пусть Гордей и был ее персональным наказанием, не такой судьбы она ему желала.
Такой никто не заслужил.
Талия до последнего была уверена в том, что молодой волк вернется вместе с отцом и опять начнет изводить ее своим вечным контролем и придирками. И именно в это мгновение, она желала этого как никогда! Лишь бы не видеть горькое родительское отчаяние каменной маской застывшее на лицах Миры и Касьяна!
Развернувшись в противоположную сторону от оборотней, девушка на ватных ногах направилась в сторону дома, отчаянно желая закрыть себе уши, чтобы не слышать горестный плач тех, кто не дождался своих родных и близких с войны.
— Ты знаешь? — Альтер нагнал девушку на полпути, прожигая хмурым взглядом серых, похожих на грозовое облако, глаз.
Высокий, широкоплечий, старше Талии на два года — молодой волк верно и преданно выполнял свое первое поручение от друга, присматривая за девушкой.
Первое — и последнее.
— Уходи, — даже не повернув головы в его сторону, оборотница ускорила шаг, — ты свободен от своего слова данного Гордею, оставь меня в покое!
— Но, Гор велел…
— Нет его! — оборвала на полуслове волка Талия, не удержав слезы, — отныне и навсегда я принадлежу лишь самой себе!
Подхватив широкую юбку руками, девушка почти взлетела на крыльцо своего дома, скрываясь от всего мира под защитой родных стен.
— Не будет мне покоя до тех пор, пока ты не станешь моей, — тихо рыкнул Альтер и, постояв, еще с минуту в задумчивости у дома Талии, ушел прочь.
Глава 3
— Дочка,
— Мам, оно и так идеально! Да и Альтеру вообще все равно, что будет на мне завтра, — замерев на месте, юная девушка была готова обнять сейчас весь мир!
Три года назад, она и подумать не могла, как круто повернется ее жизнь после горестной победы их народа на проклятыми одичавшими. Тогда, горюя и оплакивая вместе с остальными волками павших, она поклялась самой себе, что отныне — только она решает свою судьбу!
И клятву свою сдержала.
Жизнь в клане медленно, но верно возвращалась на круги своя: так же собирали урожай, готовясь к суровым зимам, охотились на дичь, торговали и обменивались товарами с соседними кланами, играли свадьбы, рожали волчат — все были при деле и наконец, ходили за защитный периметр территории оборотней свободно, без опасения быть подверженным нападению со стороны.
Хотя опасность со стороны одичавших и миновала, альфа их клана, как и прежде выставлял дневные и ночные дозоры. Касьян тяжело переживал гибель единственного сына, и первые несколько месяцев его лицо напоминало каменную маску без единой эмоции и чувства. Он так же хорошо руководил деятельностью клана, но вне дел поселения, старался не выходить из дому и быть со своей Луной. Амира тоже не сразу смогла смириться с мыслью о том, что ее сына больше нет и, постарев от страшной новости сразу лет на десять, совсем не выходила в свет. Никого не хотела видеть и лишь изредка, вела беседы с матушкой Талии. Считала, что именно она, её подруга, некогда потерявшая свою вторую половинку, свою пару, сможет понять ее боль. Но годы шли быстро, и даже самая большая душевная рана затягивается со временем и изредка напоминает я о себе тупой ноющей болью в сердце.
Так было и с родителями Гордея.
Не ожидая от бездетной жизни уже ничего хорошего, через два года после победы над одичавшими, были шокированы новостью о том, что в скором времени они ожидают пополнения. И ровно через семь месяцев с громким протяжным криком на свет появилась прелестная девчушка, которую нарекли именем Надея — надежда. Надежда на новую жизнь для истерзанных душевным отчаянием и болью главной пары клана.
Я вместе с мамой тоже бывала в гостях у альфы в доме, нянчилась с прелестной малышкой, которая тянулась ко мне не хуже, чем к родной матери. Амира с мамой лишь счастливо вздыхали, глядя на наши игры с Надой, поддразнивая тем, что в скором времени у меня у самой появится желанный и любимый малыш.
А все потому, что один сероглазый и возмужавший волк по имени Альтер, сдержал данное себе слово и завоевал моё девичье сердце.
Не сразу, конечно, но постепенно приучая к своему присутствую в моей жизни добился того, что вот теперь, я стою и жду когда мама подошьёт мне подол свадебного платья и, наконец, отпустит провести последний девичий вечер с Олией и другими, пока еще свободными волчицами.
— Мам, чего хмуришься? — не в первый раз за день заметив тревожную складку между бровями, стараясь не шевелиться спросила я.