От ведьмы слышу!
Шрифт:
…В возрасте шести лет Марью попытались отдать в балетную школу. Мама Вика очень хотела узреть дочку в костюме Жизели либо феи Драже. Но дочка не оправдала маминых тщеславных чаяний. Она посетила одно-единственное занятие и так убедительно инсценировала жестокое растяжение связок на ноге, что родителям пришлось смириться с тем, что их дочери никогда не удастся танцевать.
Родителям свойственно ошибаться. Если бы в данную минуту они сунули свои любопытные носы на трясущуюся от топота сотен ног веранду «Коленвала», то вряд ли бы узнали в извивающейся, как змейка, кружащейся, словно взъярившийся
Марья самозабвенно танцевала, не замечая ничего и никого вокруг, ее синяя помада горела, как семафор, топик вымок от пота, тушь не выдержала напряженного ритма и поехала с ресниц подальше на щеки…
— Отвязная метелка, — сказал один плечистый и крепкий парнишка другому, тоже плечистому и крепкому, указывая на Марью банкой с «Красным быком».
— Фуфло, — оценил тот.
— Не скажи. Ноги какие, прикинь.
Собеседник хлебнул водки с томатным соком и равнодушно сказал:
— Лады. Первым трахаешь ты.
В этот момент начался медляк, то есть медленный танец, в течение которого полагалось томно повиснуть на имеющемся у тебя кавалере и позволить его рукам залезть под твою майку.
У Марьи кавалера не было (что ее безумно огорчало), и она отошла к краю веранды — отдышаться и сделать вид, что ей аб-со-лют-но безразличны медленные танцы со всякими обнимашками и поцелуйчиками…
— Извините… Можно вас пригласить?
Марья глянула на подошедшего к ней кавалера и внутренне скривилась. Какой-то малолетка! Физиономия круглая, как блин, уши торчат, очки в пол-лица да еще веснушки. Худой и какой-то чересчур сутулый, как горбун. Полный отстой, одним словом.
«Вот невезуха! — подумала Марья, окидывая взглядом отдыхающей пантеры столики. — Почему все нормальные пацаны сидят и глушат пиво! Вон те, двое, пригласили бы, там хоть есть на что посмотреть. А этот отморозок…»
Марья неслышно вздохнула и пошла танцевать с отморозком. Кстати, для отморозка он танцевал просто отлично, и Марья даже подумала, что, не будь он так похож лицом на объевшегося сурка, можно было б закрутить с ним романчик. Но вообще такие мальчишки не во вкусе Марьи.
— Извините… — Наверное, с этого слова вежливый, затюканный мамой-папой мальчик только и мог начинать разговор. — Мне кажется, что вам не идет эта помада, Маша.
Марья (девочка, которой никто, даже мама-ведьма, не смел делать замечаний, дабы не подвергать опасности собственную жизнь!) от изумления чуть не слетела со своих высоченных босоножек. Но этот очкарик довольно крепко держал ее за талию. И не подумаешь, что у такого тщедушного тельца есть еще и мышцы… Марья хотела ответить мальчишке фразой, которая поставила бы его на место, но почему-то все выражения, используемые современными девушками в подобных случаях, вылетели у нее из головы…
И в пылу гнева Маша совершенно не заметила того, что незнакомый мальчик откуда-то знает ее имя.
Танец закончился, и Марья, почти оттолкнув своего кавалера, зашагала прочь с веранды. У нее вдруг пропало всякое настроение веселиться и вообще колбаситься. Странная тоска стремительно заполняла ее душу, как морской прилив — песчаную отмель.
— Погодите… — услышала
Разгневанные девушки крайне ненаблюдательны. Иначе Марья обязательно бы заметила, что следом за ней двинулись двое плечистых и крепких парней с лицами выразительными, как рулон туалетной бумаги. На неширокой, плохо освещенной аллейке, удалявшейся от жилых кварталов, парни как-то очень быстро поравнялись с Машей и синхронно схватили ее под голые локотки.
— Привет, кисуля, — ласково пропел парнишка слева.
— Ух ты, какая попка! — незамедлительно перешел к оценке тактильных ощущений парнишка справа.
Машу забила дрожь — от отвращения, страха и понимания, что в этой чертовой аллее она оказалась с двумя недвусмысленно настроенными типами абсолютно беззащитной. Она ведь даже газовый баллончик с собой не взяла!
…Да и как бы она смогла его достать, если эти маньяки как клещами держат ее покрывшиеся мурашками руки?!
— Отвалите! — прошипела Машка, дергаясь в их цепких объятиях. — Не трогайте меня-а-а!
Все-таки кое-какие уроки самообороны она знала. Но плохо помнила. Поэтому ее неловкие удары в живот одного из противников не принесли должного эффекта.
— Ах ты, сучка, — задумчиво сказал тот и сшиб Машу с ног мощной затрещиной. — Лежать! — Еще один пинок. — Я ж тебя за это всю вдоль и поперек отымею, шмара!
— Ты обещал, что я первый, — недовольно буркнул его приятель и, склонившись над Машей, рванул податливую ткань топика.
И тут Маша окончательно поняла, что с ней сейчас случится то самое, о чем пишут в газетах и кричат по телевизору. О чем шепчутся девчонки на школьных переменках и сурово-грозно читают лекции гинекологи. И Маше этого самого совершенно не хочется! Тем более — с этими подонками!!!
Она истошно завизжала, принялась брыкаться и царапаться, каким-то краем сознания отмечая, что усилия ее пропадают даром, что этот тип опять ее бьет, а другой уже стаскивает с нее трусики…
— Я вам не помешаю? — раздался над увлекшимися терзанием Маши парнями голос.
Это был такой голос, от которого затылок словно прокалывало холодной иглой. Негромкий, спокойный и даже слегка извиняющийся голос. Но от обладателя такого голоса почему-то хотелось бежать без оглядки.
Парни перестали расстегивать ширинки и обернулись, чтобы увидеть того, кто прервал их увлекательное занятие. Да и Маша, уже мысленно попрощавшаяся со своей невинностью и приготовившаяся к самому худшему, воспрянула духом, кое-как встала на ноги и попыталась одернуть юбку…
И увидела, что напротив ее мучителей стоит тот, давешний малосимпатичный круглолицый мальчишка в очках и с горбом за плечами.
Ну много ли от такого толку?!
Какой из него защитник?!
Он наверняка никогда не дрался и до сих пор памперс носит!
Видимо, крутые крепкие парни именно так и подумали.
— Вали отсюда, щенок, — процедил сквозь зубы один из них.
— А то мы и тебя девочкой сделаем, — пообещал другой.
И они хотели было продолжить расстегивание ширинок…