От Византии до Орды. История Руси и русского Слова
Шрифт:
Могут возразить, что Рюрик, по летописи, прибыл в Ладогу значительно позднее — в 862 году. Однако многие летописные даты IX — первой половины X века (о чем еще не раз пойдет речь) заведомо не точны — подчас они отличаются от истинных на целое десятилетие.
В упомянутой «Иоакимовской летописи» есть сведения о том, что матерью Рюрика-Рорика была дочь Гостомысла. В принципе это не является невероятным, если учитывать, что, во-первых, Гостомысл был так или иначе, но тесно связан с балтийскими славянами, и, во-вторых, отец Рюрика, ютландский конунг Хальвдан опять-таки состоял в союзе с этими самыми славянами. Однако в этих сведениях естественно усмотреть определенную тенденциозность летописцев — стремление превратить Рорика из германца-скандинава в полуславянина и к тому же представить Гостомысла в качестве родоначальника
401
Татищев В. Н. Указ. соч., с. 110, 291, 308.
Но в других приведенных выше сообщениях Иоакимовской летописи о Гостомысле подобной тенденциозности нет, и едва ли стоит отрицать историческую реальность этого деятеля, — в особенности потому, что о Гостомысле имеются сведения не только в русских летописях, но и в современных ему западноевропейских хрониках.
Кстати сказать, пренебрежительное отношение к «Иоакимовской летописи» в нынешней историографии во многом преодолено (за исключением явно «тенденциозных» ее элементов). Так, видные современные специалисты по древней истории и археологии Северной Руси А. И. Кирпичников, И. В. Дубов и Г. С. Лебедев пишут в своем совместном исследовании «Русь и варяги» (1986), что Рюрик около 874 года, с целью «закрепить свое положение (на Руси. — В. К.), вступил в брак с представительницей одного из местных знатных родов („Ефанда“ в известиях, извлеченных В. Н. Татищевым из Иоакимовской летописи)» [402] .
402
Кирпичников А. И., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Русь и варяги — в кн.: Славяне и скандинавы. — М., 1986, с. 194.
Точно так же нет оснований считать вымышленным лицом другого деятеля этого времени — Вадима Храброго, о котором говорится, в частности, в северных летописях, составленных — с опорой на более древние летописи — в XV веке. Через какое-то время после «призвания» Рюрика, установившего твердую власть в Северной Руси, Вадим поднял бунт против него и был им убит.
Существует традиция (ее продолжил в наше время Л. Н. Гумилев [403] ) видеть в Гостомысле древнейшего, первого на Руси «западника», поскольку датский конунг был приглашен именно по его инициативе), а в Вадиме Храбром — первого «славянофила».
403
См.: напр.: Гумилев Л. Н. От Руси к России. — М., 1994, с. 29.
Но, как представляется, более существенно в этом историческом «сюжете» другое. Рюрика вполне добровольно приглашают, как бы даже умоляют принять власть на Руси в свои руки, но затем восстают против этой вроде бы столь желанной твердой власти… И такое чередование устремления к сильной власти и неожиданного отвержения этой власти и борьбы с ней не на жизнь, а на смерть пройдет через всю историю Руси-России, которой в равной мере присущи и безусловное преклонение перед мощной государственностью, и буйные восстания против нее. Через столетие после мятежа Вадима, находившиеся под властью Киева древляне запросто прикончат великого князя Игоря, только что заключившего торжественный мирный договор с Византийской империей…
И так и пойдет дело через века — до махновщины и антоновщины…
Эта «противоречивость» в русском отношении к власти нередко (и особенно — в последнее время) вызывает «осуждение», — причем, как правило, на основе сравнений с Западом, для которого типично постоянное, но редко принимающее характер бунта сопротивление общества диктату государства, а не смена безграничной покорности безудержными восстаниями.
Нет сомнения, что это чередование полного приятия власти и столь же полного ее неприятия порождало в русской истории самые прискорбные последствия. Но едва ли имеют серьезный смысл звучащие с давних пор (начиная, по меньшей мере с XVI века, с князя Курбского) призывы «перестроить» российское бытие на западный манер; эти призывы, в сущности, не так уж отличаются от утопических планов изменения весьма неблагоприятного (в сопоставлении со странами Запада) климата России. Ведь речь идет (как и свидетельствует предание о Вадиме Храбром) о более чем тысячелетнем характере исторического пути Руси-России!
Важно отметить, что в русском самосознании наличествует и прямо противоположная тенденция — превознесение захватывавших страну бунтарских «вольниц» (особенно Разина и Пугачева), каковые неведомы «умеренному» Западу. Но когда мы имеем дело с тысячелетним «своеобразием» страны, неуместны, неосновательны как негативные, так и позитивные «оценки», своеобразие есть именно своеобразие.
В силу объективных причин — географического положения, изначальной и неизменной многоэтничности (запечатлевшейся уже в летописном сообщении о «призвании» Рюрика), постоянно возраставшего пространства Руси-России, почти непрерывных войн и т. д. — государственная власть в России не могла не быть особенно твердой, в пределе — деспотической; но естественно рождалось и противоположное устремление к не имеющей границ «воле» (а не «свободе» в западном смысле, которая подразумевает определенные рамки и «правила игры»).
Неограниченная монархия и беспредельная анархия — это в равной мере коренные российские феномены (вполне закономерно, например, что не столь давно громко заявившие о себе анархические группировки на Западе вдохновлялись прежде всего заветами Бакунина и Кропоткина!).
И можно утверждать, что история Руси-России благодаря сочетанию в ней подобных «крайностей» более драматична или, вернее, более трагедийна, чем история стран Запада, но проклинать либо, напротив, восхвалять (что также нередко делалось) Россию за эти ее «крайности» — занятие, по сути дела, примитивное, уместное только в чисто эмоциональном плане, но не в русле историософской мысли.
Аскольд
Впрочем пора вернуться в IX век. Итак, через некоторое время после «призвания» Рюрика, как сообщает поздняя — Никоновская — летопись XVI века (но нет оснований считать ее сообщение заведомо вымышленным), подвластные этому твердому правителю люди «оскорбишася… глаголюще: „яко быти нам рабом и многа зла всячески пострадати от Рюрика“». Однако восстание было подавлено и «уби Рюрик Вадима Храброго и иных многих изби».
Очевидно, что уже при Рюрике власть оказывается «деспотичной». Но вспомним, что до призвания Рюрика, по сообщению «Повести временных лет», на Руси «въста род на род и быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся»… А помимо того — как было показано выше — Северной Руси угрожал тогда Хазарский каганат, уже завладевший Южной Русью. И согласно той же «Повести…», два Рюриковых «мужа», Аскольд и Дир, отправились в Киев, и жители города поведали: «мы седим… платяче дань козаром. Асколд же и Дир остаста в граде сем…»
В «Иоакимовской летописи» этот эпизод изложен так: «Славяне, живущие по Днепру… утесняемы бывши от казар, иже (которые) град их Киев и протчии обладаша, емлюще дани тяжки и поделиями (работами) изнуряюще… прислаша к Рюрику преднии (знатные, главные) мужи просити, да послет к ним сына или ина князя княжити. Он же вдаде им Оскольда и вои (воины) с ним отпусти. Оскольд же, шед, облада Киевом и, собрав вои, повоева… козар».
Но поскольку впоследствии в Киев отправился из Северной Руси Олег, который свергнул Аскольда, а затем опять-таки «повоева казары», естественно полагать, что хазары сумели подчинить Аскольда своей воле (в частности, заставили его совершить в 860 году поход на враждебный Каганату Константинополь, куда Кий ранее «ходил» с миром).
Уместно здесь еще раз обратить внимание на одну господствующую в историографии неточность. В летописи «призвание» Рюрика датировано 862 годом, и эта дата, как правило, не оспаривается. Между тем уже давно и совершенно точно установлено, что имеющаяся в летописи дата похода Рюрикова «мужа» Аскольда на Царьград неверна: этот поход состоялся еще в 860 году, то есть за два года до летописной даты призвания Рюрика. А из этого ясно, что Рюрик прибыл на Русь ранее 862 года, — по всей вероятности, вскоре после того, как германский император Лотарь I в 854 году вторично лишил его власти над Фрисландией.