От всего сердца

Гудмэн Джо

— Еще там значится Энтони Боттомс, любимчик Айвори Дюпре.

— Достаточно. — повторил Грей.

Беркли в последний раз провела расческой по волосам и положила ее на каминную полку. Взяв в руки шкатулку — подарок Шоуна, — она протянула ее Грею.

— Взгляните. — Беркли откинула крышку. — Как по-нашему, нельзя ли переделать эту вещицу в кулон?

Шкатулка не интересовала Грея. Его внимание было приковано к собеседнице.

— Вы до сих пор хромаете, — заметил он.

— Мне очень жаль… — Беркли посмотрела вниз. Оберегая левую ногу, она опиралась в основном на правую, робея под пристальным взглядом Грея. — Сегодня вечером

мне придется быть особенно осторожной, чтобы не испортить впечатление…

Босые ступни девушки вывели Грея из себя,

— Неужели мне придется вызвать врача и для вас тоже?

— Нет, я…

— Так что же с вами стряслось?

— Я подвернула ногу, когда гналась за…

— Мисс Шоу, будьте добры, перестаньте шевелить пальцами?

Беркли замерла.

— Так-то лучше. — С трудом сдержав улыбку. Грей ткнул пальцем в сторону шкатулки:

— Что у вас там?

Беркли протянула ему открытую шкатулку. Внутри лежала одинокая серьга. Выгравированная на ней надпись была не видна, и девушка подтолкнула пальцем золотую капельку, открывая взору Грея изящные буквы ЕК. Грей посмотрел на серьгу, и глаза Беркли впились в его лицо.

Вынув украшение из шкатулки, Грей положил его на ладонь.

— Это ваше? — спросил он.

— В некотором смысле… да.

— Вы украли ее.

Беркли пропустила его слова мимо ушей. В голосе Грея не слышалось ни укора, ни даже порицания. Он изучал серьгу, но явно не узнавал ее. Она уже знала, что он умеет прятать свои мысли, изображая безразличие, но бесчувственным Грей не был. Ему не удалось бы скрыть своих эмоций, если бы серьга имела к нему какое-то отношение.

Взгляд Беркли переместился к столу, на полированной поверхности которого лежали плоды ее безуспешных попыток написать Декеру и Колину Торнам и убедить их в том, что она уверена в смерти Грэма Денисона. Девушка намеревалась сообщить им также, что Грейдон Тори никогда не существовал. Беркли не имела доказательств, но знала правду с того самого мгновения, когда взяла за руку Грея Джейнуэя. Грей оказался не тем, за кого она приняла его сначала.

И все же она сомневалась. Неуверенность беспокоила Беркли, поскольку прежде она не ведала сомнений. Именно поэтому она ничего не могла сообщить Торнам. Между Греем Джейнуэем и Грэмом Денисоном существовала связь, но такая, что Беркли совсем не хотелось ни с кем делиться своим открытием. Она предпочла бы ошибиться.

Ее надежды рухнули, когда Грей вернул вещицу в шкатулку.

— Надо было брать обе, — сказал он. — Тогда вам не пришлось бы думать, как поступить с непарной серьгой. Беркли закрыла шкатулку и поставила ее на камин.

— Я не похитила эту серьгу, хотите верьте, хотите нет. Я лишь спросила вашего совета.

— Я знаю того, кто сможет переделать ее в кулон. Если угодно, я сам отнесу ему серьгу. — Темные брови Грея чуть сдвинулись. — Кому принадлежат эти инициалы?

— Они означают «Елизавета Регина», мне сказали, что эта серьга из пары, изготовленной к ее коронации.

Грей рассмеялся:

— Надеюсь, вы не поверили.

— Нет, но сама история пришлась мне по вкусу.

— Будь это правда, серьга стоила бы целое состояние.

Беркли кивнула:

— Найдись вторая, они были бы бесценны.

— Кто вам дал ее? — Грей сам удивился тому нетерпению, с каким дожидался ответа.

Беркли вспомнила кривую улыбку Декера Торна. — «Я верю, что вам удастся найти правильное решение, миссис Шоу. Это последнее

испытание».

— Человек, доверявший мне.

Загадочный ответ не удовлетворил Грея, но он не выказал этого.

— Покажите мне свои платья. — Он поднялся. Столь неожиданный поворот сбил Беркли с толку, но она подвела Грея к своему шифоньеру и открыла дверцы. Критически осмотрев наряды, он приложил некоторые из них к Беркли. Наконец Грей остановился на зеленом платье с короткими пышными рукавами и глубоким вырезом.

— Я не могу надеть его, — возразила Беркли. — По крайней мере сегодня вечером. Пожалуй, даже несколько вечеров.

— Какого дьявола? Оно вам впору, разве нет?

— Да, еще бы. Его шили специально для меня.

— Именно это я и имел в виду.

— Я не могу носить его из-за рукавов.

— Чем же вам не нравятся его рукава?

— Они слишком короткие.

— Сэм говорит, что сейчас такая мода. — Грей чуть заметно улыбнулся. Подумать только, Сэм Хартфорд — знаток женских фасонов. — Так объясните же, Беркли, чем плохи короткие рукава?

Девушка вдруг поймала себя на том, что во все глаза смотрит на Грея. Внезапно ей расхотелось объясняться с ним.

— Ничем, — сказала она. — Просто я подумала, что сегодня они не годятся. Сейчас прохладные вечера, не так ли? А у меня нет подходящей шали.

— Но вы будете в помещении.

— Верно. Там будет целая толпа, и вряд ли я замерзну. Зря я завела этот разговор. Платье просто чудесное, мистер Джейн…

— Грей,

— Грей, — покорно повторила Беркли. — Да, платье просто чудесное.

Двери «Феникса» распахнулись в шесть часов. Первыми явились приглашенные. Алкальд пришел с супругой. Сэм Брэннан привел с собой толпу телохранителей. Прибывали банкиры, бизнесмены, торговцы, владельцы золотоносных участков. С Портсмут-сквер гуляки, не получившие приглашения, с недовольным видом отправлялись в «Эльдорадо» и «Палас», остальные в три ряда стояли у окон, пытаясь хоть мельком увидеть самую длинную в Сан-Франциско стойку бара. К половине седьмого около двух сотен самых знатных граждан города резались за игорными столами в покер и рулетку, салютуя поднятыми бокалами своим отражениям в зеркальных стенах и шепотом расспрашивая друг друга о хозяйке «Феникса», которую им еще предстояло увидеть.

Люстры заливали огромный зал ярким светом. Сюда пожаловали не менее двух десятков женщин, и каждую сопровождал кавалер. Среди черных шляп и крахмальных воротничков они выделялись, будто россыпь звезд на поверхности ночного моря. В прическах поблескивали гребни, на шеях сверкали колье. Любовницы сторонились жен, и все без исключения держались поодаль друг от друга, избегая нелестных для себя сравнений. Предстоящая встреча с гостьей Грея Джейнуэя вызывала у них только раздражение.

Выйдя из комнаты Майка, Беркли поспешила в свой номер. Когда она вошла к нему, Майк спал, но чуть позже проснулся, и девушка покружилась перед ним в платье, выбранном для нее Греем. Ее неумелое кокетство заставило раненого улыбнуться. Беркли коснулась его лба, оказавшегося прохладным. Это обнадежило ее. Она старалась не думать о том, что ждет ее внизу. Звуки из зала доносились до второго этажа и слышались в коридоре уже около часа. Придя к Майку, Беркли хотела не только убедиться, что ему лучше, но и укрыться от музыки и неумолчного гула голосов. Ей становилось все труднее делать вид, что она ничего не слышит, и еще труднее — скрывать свой страх.