От Я до А
Шрифт:
Как везде и всегда, в первые месяцы мы не получали никаких оценок, нас только поощряли, либо журили в легкой игровой форме. Самый треш начался потом, когда появились оценки. У Елены Ефимовны была фишка – приклеивать на обложку тетради звездочку за три пятерки. Я все время завидовал Лядычу, который великолепно учился, а его тетради были очень плотно заклеены звездами, как огурец утыкан семечками.
В классе была девочка, Оля Власина, которая училась настолько плохо, что ее оставили на второй год в первом классе – неслыханное по любым меркам событие. Даже мудрость и навыки Елены Ефимовны не помогли ей продолжить
Меня же посадили за парту с Леной Толокотиной, которая была весьма странной особой, постоянно хвасталась своими игрушками и учебниками, которые для сохранности были обклеены специальной липкой прозрачной пленкой. Это ее счастье длилось недолго, потому что мама из Москвы привезла такую же термопленку и при помощи утюга обклеила все мои тетради и учебники. Для Ленки это был зубодробительный удар. Она не разговаривала со мной несколько дней, видимо пребывая в состоянии шока и тихой, бессильной ярости.
Немного позже, зимой, она учудила на занятиях по физкультуре. На уроке мы пытались кататься на лыжах, кто-то весьма умело, а кто-то, постоянно путаясь и запинаясь лыжей об лыжу. Мы катались на присыпанной снегом бывшей строительной площадке, давно заброшенной, но хранящей следы былого рвения строителей в виде насыпанных холмиков щебня. Подчиняясь внезапному придурковатому порыву, Ленка взобралась на один из этих холмиков и попыталась лихо съехать с него. Но, естественно, наебнулась и при падении чуть не выбила себе глаз лыжной палкой, оставив глубокую и кровоточащую ссадину под ним. Сказать, что учитель физкультуры Иван Васильевич охуел от такого, значит, сильно смягчить его удивление.
В конце учебного года родители перевели ее в другую школу, и больше с нами она не училась. Через много лет, в знаменитом в узких кругах ночном клубе «Затерянный мир», я встретил ее, когда она попыталась ко мне подкатить со словами:
– Привет, я сидела с тобой за одной партой в первом классе. Помнишь?
Память на лица во все времена у меня была отличная, но я сделал вид, что не узнал ее и ответил:
– Неа, не помню.
Честно говоря, меня не привлекли ее сомнительные прелести. Хотя, кто знает, может, она с какими-то иными намерениями ко мне подходила?
Наш веселый класс старался сдерживать свое буйное начало на уроках, но давал ему полную свободу действий на переменах. Мы буквально стояли на ушах, носились по коридорам и классу. Один раз меня даже поймал какой-то грозный старшеклассник с повязкой дежурного на плече и пообещал отвести к директору за мои бесчинства. Извиваясь как уж, я вымолил у него не прибегать к такой жестокой экзекуции, и он отпустил меня на все четыре стороны. Директора, фигура которого для меня тогда была еще достаточно мифической, я боялся, как огня.
Однажды, после особенно неистового празднования перемены, пыль в классе стояла столбом в буквальном смысле. Ошарашенная Елена Ефимовна при виде этого великолепия разорвалась криком, что с ней случалось крайне редко.
– Вы уже совсем одичали!!! Человечеству понадобилась не одна тысяча лет, чтобы из обезьян превратиться в людей! Вы же умудрились за десять минут превратиться обратно в обезьян!
Лично меня ее сравнение нисколько не обескуражило. Мы действительно скакали по классу как макаки. Да и звуки издавали примерно такие же. Елена Ефимовна взяла в рот воды из стоящего на столе графина и разбрызгивала ее в воздух, стараясь таким образом хоть немного прибить к полу висящую в воздухе пыль.
Конечно же никто не хотел расстраивать эту милую и в общем-то всеми нами любимую старушку, но трудно удержать в себе пылающий клубок энергии, не выплеснув всю его кипучесть на окружающих.
Педагоги
В первые же дни я начал ходить в группу продленного дня, «продленку», так как мама очень часто была в поездках, а отец тоже работал до вечера, и мне нужен был хоть какой-то уход и присмотр. По началу находиться там мне было очень обидно и скучно, чувствовал себя ущербным и обделенным, хотелось реветь в три ручья. Но потом я ближе познакомился с одноклассником Мишкой Кулаковым, который хоть и был слегка хулиганистым, но во многом был основательным и рассудительным.
Именно этот балбес склонил меня к тому, чтобы покурить в первый раз в жизни. К счастью, это был не табак, а всего лишь измельченные сухие листья, завернутые в газету. Недалеко от школы ржавой грудой теснились ракушки гаражей, куда мы с Мишкой и слиняли, с важным и одновременно глупым видом пыхтя березовыми самокрутками. Дым был едкий и неприятно щипал горло. Поминутно откашливаясь и отплевываясь, мы чувствовали себя охуенно взрослыми пацанами. Нас никто не застал за этим увлекательным занятием, и мы не получили на орехи, что в будущем вылилось в то, что Мишка курит до сих пор. Ну, а я… А у меня другая история. Но о ней в следующий раз.
С другой стороны, в «продленке» было неплохо, уроки мне всегда помогали делать, я был накормлен, напоен, из носа у меня не текло, и задница всегда была чистой. Вспоминая те времена, думаю, что я и мои товарищи были куда самостоятельней, чем нынешние дети. Да и время было более спокойное что ли. В плане различных маньяков, количества автомобилей и общего безразличия человеческой биомассы. Думаю, родители отдавали меня туда лишь для того, чтобы я не болтался целый день без дела, хотя прекрасно уже мог сам себе разогреть обед и даже присмотреть за младшим братом.
Через пару месяцев после начала учебы все три класса нашей параллели торжественно загнали в «октябрята» – первую ступень на лестнице обретения нашего всеобщего коммунистического рабства. Каждому накололи на грудь красный сатанинский символ – пентаграмму с детским изображением великого картавого революционера, тирана и убийцы. Несмышленые первоклашки радовались этому событию, как карибские аборигены подарочным безделушкам от людей Колумба.
Около класса принялась крутиться «вожатка» – старшеклассница-комсомолка из разряда активно-неравнодушных и забивать наши головы пропагандистскими сказками и чепухой, подбивая на революционные свершения и подвиги. Наш 1Б обозвали «отрядом» и поделили на «звездочки», в добровольно-принудительном порядке подкинули общественно-полезной нагрузки по сбору макулатуры. Все это было представлено в виде веселого социалистического соревнования, типа какой класс больше всех соберет. Говорилось, что проигравших якобы нет, но, если не выполните норму, пеняйте на себя. Партийно-комсомольский актив вытрясет из вас ваши жалкие куриные душонки и сделает а-та-та перед всей школой.