От животного – к Человеку. Ведение в эволюционную этику
Шрифт:
Вот некоторые перлы инволюционной псевдоэтики из книги А. П. Никонова:
1. «Итак, одним из следствий либеральной нравственной парадигмы, которая, повторюсь, уже завоевывает себе место на планете, является безусловное право на самоубийство. Но если человек имеет право на самоубийство, вправе ли социум запрещать способы самоубийства? Прыгнуть с крыши можно? Перерезать вены? Застрелиться? Повеситься? Спиться? Всё вышеперечисленное не запрещено. Не запрещены законодательно никакие быстрые способы самоубийства. Не запрещены также некоторые медленные способы сокращения жизни. Можно спиться. Трое моих знакомых – два одноклассника и один коллега по работе – умерли от пьянства в тридцать с небольшим… Можно сокращать свою жизнь неправильным питанием – жрать острое, кислое, соленое,
2. «Можно расправляться с собой, принимая легальные наркотики – алкоголь, табак. Можно ввести себе шприцем в вену бензин или воздух – и умереть тут же. А вот героин ввести нельзя. Хотя героин убивает не сразу, дает ещё пожить годика четыре. Почему такая несправедливость? Об этом стоит поговорить. В развитых странах общественное сознание медленно сдвигается в сторону большей наркотолерантности. Про Голландию и Швейцарию и речи нет, они уже давно в этом смысле притча во языцех. А вот не так давно Британия легализовала медицинское (пока что) применение марихуаны… В Германии принят закон о создании в стране «Fixerstuben» – сети пунктов бесплатной раздачи и употребления слабодействующих наркотических препаратов. Первые пункты уже действуют в Гамбурге, Ганновере и Франкфурте-на-Майне. Аналогичные программы существуют в Швейцарии, Испании» (там же. С. 293).
3. «Решайте для себя сами, хотите ли вы тратить душевные силы на поддержание в своей голове общественных сексуальных предрассудков или смело отправитесь с женой в клуб свингеров. Человеку разумному предрассудки не нужны: у него есть техника безопасности» (там же. С. 166).
Если вы не хотите прослыть ретроградом (ханжой), то толерантно принимайте всё, как есть, – проституцию, гомосексуализм, однополые браки и т. п. А уж о таком пустяке, как супружеская измена, и говорить, с точки зрения неолиберальной нравственной парадигмы, излишне.
В главе «Сексу – да!» новоявленный моралист пишет: «Разврат, говорите вы? О'кей! Разврат. Но разврат – это очень хорошо! Что такое разврат? Разврат – это более лёгкое отношение человека к чему-либо» (там же. С. 167). А завершает он эту жизнерадостную главку призывом «Голосуйте за разврат» (там же. С. 168). Почему бы в таком случае не проголосовать и за педофилию?
А. П. Никонов способствует своей книгой не дальнейшей гоминизации человека, не дальнейшему его культурогенезу, а его анимализации, возвращению к животному. Если животные, например, используют одуряющие средства, почему людям в этом отставать? Что естественно – небезобразно. Его «Апгрейд обезьяны» способствует не уменьшению обезьяны в человеке, а её увеличению в нём. Главный лейтмотив его книг, как ни странно, – призыв к одичанию, ибо с животными «мы братья по крови» (там же. С. 183).
Вооружившись этологическими знаниями, А. Н. Никонов упорно убеждает своего читателя в том, что обезьяны в нём, как и в любом другом человеке, неизмеримо больше, чем человека. А раз так, зачем себя насиловать? Отдайся на волю своих животных инстинктов и живи в своё удовольствие.
От понятливого читателя книг А. П. Никонова требуется, в частности, вот что: понять, что слова «честь», «долг», «любовь» и т. п. люди придумали лишь для того, чтобы скрыть свою животную сущность. «…эти слова, – объясняет он непонятливому читателю, – не объясняют, а лишь прикрывают, как краска ржавчину, естественно-животные корни человеческого поведения» (Никонов А. П. Судьба цивилизатора. Теория и практика гибели империй. М.: ЭНАС, 2008. С. 40).
Надо прямо сказать, показывает А. П. Никонов упомянутые «естественно-животные корни человеческого поведения» просто виртуозно! Чуть ли не на каждой странице, он напоминает нам о том, что мы. животные. По сути своей! По большому счёту. Мы только обогнали других животных в развитии средств, служащих для удовлетворения своих потребностей, но по сути своей, по большому счёту остались обезьянами. И воюем мы так же, как павианы, и родину мы защищаем, как павианы, повинуясь территориальному инстинкту, и радуемся солнцу, как павианы. Анимализация в этом случае переходит в приматизацию (от «примат»). При этом А. П. Никонов доходит до таких её тонкостей, что иногда вместе с ним приходится жалеть, что мы произошли от обезьян, а не от свиней, например.
В самом деле, по обезьяньей традиции взрослые люди отправляют на войну своих детей. «У кабанов, скажем, совсем не так, – ставит кабанов в пример людям автор этих слов. – У них сражаются только секачи – матёрые, здоровенные, седые самцы с жёлтыми клыками. А обезьяны посылают в бой более слабых – молодняк. Благородные звери, что тут скажешь.» (там же. С. 37).
Что и говорить, велика сила зверя, живущего в человеке! На недооценку биологической природы человека указывал наш знаменитый хирург Н. М. Амосов. В «Энциклопедии Амосова» читаем: «Итак, человек. Почитаешь наших учёных, так получается, что всё, что ниже глаз, – почти как у шимпанзе, а выше – продукт общества: сделай революцию, уничтожь частную собственность, повторяй лозунги – коммунизм обеспечен» (Амосов Н. М. Энциклопедия Амосова. Донецк: Сталкер, 2002. С. 429). В другом месте у него же читаем: «…в среднем человек, в сравнении с другими животными, выглядит неважно. Он агрессивен, жаден, сексуален, эгоистичен» (там же. С. 443).
Однако, в отличие от А. П. Никонова, Н. М. Амосов не останавливался на сближении человека с животным. Дальше он пишет: «Правда, не труслив, любопытен, способен к азарту и риску, когда сопротивление желаниям и действиям мобилизует эмоции и напряжение. Но самое главное: он обучаем и воспитуем» (там же).
А. П. Никонов мог бы при желании найти в Н. М. Амосове своего союзника. Последний не без гордости заявлял: «Я всю жизнь исповедовал примат биологии в человеке и обществе» (там же. С. 235). Возьмём для примера такую цитату из его книги: «Потребности и чувства являются производными от основных инстинктов и сложных рефлексов. Самосохранение дало нам страх, голод и жадность, эмоции гнева и ужаса. Стремление к продолжению рода породило нежность, сексуальные чувства, любовь к детям, а также горе от потери близких. Наиболее сложен самый молодой из инстинктов – стадный. Он даёт целую гамму потребностей-чувств: сначала общение, потом подражание и подчинение, дальше самовыражение, ещё дальше лидерство и властолюбие. Всё это в двух измерениях – эгоизма или альтруизма. Думаю, что важнейшую роль в создании цивилизаций сыграло не трудолюбие, а агрессивность» (там же. С. 234; 444).
Анимализация человека в этих словах не подлежит сомнению. Но всё-таки их автор не заходил в ней чересчур далеко. Так, за только что представленной биологической интерпретацией культурогенеза сразу же следует собственно культурологическое объяснение разницы между человеком и животным: «Человека отличает от животного способность к творчеству, которая позволяет создавать новые модели, а высокая трени-руемость нейронов придаёт им такую активность, что они могут побороть биологические потребности» (там же. С. 234).
Николай Михайлович Амосов (1913–2002), этот великий врач и выдающийся эволюционист-просветитель, – наша гордость. На личном примере он блестяще продемонстрировал истинность приведённых слов. С героическим упорством он боролся со своими биологическими потребностями почти полвека. Благодаря разработанному им режиму ограничений и нагрузок, он продлил свою жизнь до 89 лет. Вот истоки этого режима: «На войне впервые был приступ радикулита, потом он часто повторялся, возможно, от длительных операций. В 1954 году стало совсем плохо: на рентгене определились изменения в позвонках. Тогда я и разработал свою гимнастику 1000 движений: 10 упражнений, каждое по 100 (по мере старения он стал увеличивать количество движений всё больше и больше. – В. Д.). Это помогло. Чари (собака. – В. Д.) добавила утренние пробежки. Система дополнилась ограничениями в еде: строго удерживал вес не более 54 кг (при росте 168/166 см. – B. Д.). Продумал физиологию здоровья и получился “Режим ограничений и нагрузок” – любимая тема для публики» (там же. C. 12).