От ЖЖизни к жизни
Шрифт:
У меня есть хороший приятель, не актёр, но работающий в киноиндустрии. У него удивительной красоты и силы голос. Так получилось, что он озвучивал в трилогии «Властелин колец» Арагорна, а также ещё ряд известных персонажей в известных фильмах, но Арагорн – главная роль в его фильмографии за кадром. Я иногда люблю ему позвонить, чтобы услышать в телефоне голос из Средиземья. Мы несколько раз с ним выпивали, и если закрыть глаза, когда он произносит тост, а ещё если этот тост далеко не первый, можно ощутить себя за столом с эльфами и гномами.
С Борей Репетуром, прекрасным человеком и замечательным товарищем, лучше вообще не выпивать… Мы с ним играем мальчиков-индейцев
Сегодня в девять тридцать утра меня разбудил звонок. Я подскочил, метался, искал трубку, полагая, что в такой час могут звонить либо самые-самые близкие и родные, либо коллеги, и то только в том случае, если что-то стряслось. Но вдруг услышал, что мне звонят с радио «Коммерсант FM». Я уху своему не поверил. Без предварительной договорённости, без предупреждения звонить человеку в девять тридцать утра первого января! Как такое возможно?! Девушка, которая звонила, извинилась и сказала, что такое задание ей дал редактор. На что я предложил, чтобы мне позвонил этот редактор и извинился, но только не раньше часа дня. И конечно, никто не перезвонил.
Я и раньше никогда не слушал это радио, а теперь точно не буду его слушать и вам не советую. Нельзя слушать радио, где работают бесчеловечные люди. Если редакторы там полагают, что можно звонить людям первого января в полдесятого утра, значит, у них нет никакого представления о нормальной человеческой жизни, о человеческих радостях, традициях, привычках, не говоря уже об этике и элементарной вежливости. Как можно звонить первого января в такое время незнакомому человеку по какому-то рабочему вопросу?! Причём по рабочему не для того, кому звонят, а для тех, кто звонит. Я сталкивался уже с разными выходками журналистов, но, согласитесь, это жестокий поступок. Видимо, для радио «Коммерсант FM» важнее всего только то, что непосредственно связано с его названием.
Звонок выбил меня из колеи, ведь, пока искал трубку, я успел много всего навыдумывать, а после так возмутился, что долго не мог уснуть.
3 января
Второй день пишу рассказ, в котором герой летит из Хабаровска в Москву. Сначала полтора суток не может вылететь из-за задержки рейса, потом очень долго летит. Мне нужно поместить героя в ситуацию, когда никуда нельзя пойти, никому нельзя позвонить и так далее. Долго описывал аэропорт, потом полёт и понял, что за двое суток сам устал от хабаровского аэропорта и ночного перелёта (улыбка).
Сегодня разговаривал по телефону с норвежской переводчицей, которая работает над переводом романа «Рубашка» и у которой возник целый ряд вопросов. Чаще всего они связаны с переводом идиом и устоявшихся выражений. Также моим переводчикам сложно оттого, что у меня много предложений без сказуемых, им трудно с этим справиться. Недели три назад я отвечал на вопросы итальянского переводчика, который сидит где-то во Флоренции и переводит ту же «Рубашку».
Мне нравится, когда переводчики задают вопросы: на них интересно отвечать. Они бывают чаще всего неожиданными, и нужно долго и совместно искать подходящий вариант. Не раз мы приходили к выводу, что фраза вообще непереводима, и от неё лучше отказаться или попросту её переписать. Например, в спектакле «Планета» финальные фразы: «Я иду восвояси. Знаете такое место? Вот я туда иду», – не удалось перевести ни на один язык. И мне пришлось сделать совсем другую сцену, специально для иноязычного зрителя.
Вот французы издали книгу, даже не познакомив меня с переводчиком, соответственно, никаких вопросов я от него не получил, и, как мне сказали те, кто способен оценить качество перевода, он из рук вон плох. Во Франции книжка провалилась. А в Германии наоборот, бестселлер. У немецкой переводчицы Беаты Рауш было очень много вопросов. Помню, я ей часа два пытался раскрыть оттенки и особенности смысла слова (очень прошу меня простить) «мудак». Я приводил множество контекстов, делал предположения о его присхождении и этимологии, а она хотела найти точный… не мягкий, не грубый, а именно перфектный эквивалент этого слова в немецком. В итоге что-то нашла. Если хотите узнать, можете обратиться к немецкому переводу, я этого слова не помню. Но сама ситуация внутренне меня забавляла, всё-таки Беата Рауш серьёзная дама, существенно старше меня.
В «Рубашке» также есть некий персонаж по кличке Цикл. Взял я это «погоняло» из своей кемеровской юности. Когда-то грозой Телецентра для юнцов и пацанов и прочего молодняка были некие Цикл и Сафар. Как их звали по-настоящему, не знаю, но для меня в моём тринадцати-семнадцатилетнем возрасте никого страшнее не было. Вряд ли они сейчас живы. Такие, как они, не пережили девяностые. Цикл был страшнее, да и короткая грозная кличка звучала весьма устрашающе. Вот я и наградил этой кличкой одного из персонажей романа. Итальянский переводчик предложил назвать его Циклопусом, объяснив, что в звукосочетании Цикл ничего угрожающего для итальянского уха не будет. Норвежская переводчица хочет употребить в своём переводе слово «циклон», так как для норвежского читателя слово «циклон» звучит гораздо страшнее, чем «циклоп». Вот такие трудности перевода (улыбка)…
Сегодня мне не сразу, но удалось норвежской переводчице Дине объяснить слово «чистоплюй». Она не видела в нём словообразовательных составляющих. Не углядела, что слово состоит из «чисто» и «плевать». Я назвал ей, думаю, все возможные смыслы этого слова и подобрал целый ряд контекстов. Но только когда она поняла, из чего слово состоит, всё для неё встало на свои места. Интересно, есть ли в Норвегии чистоплюи, и положительные это для них люди или отрицательные? У нас плохо быть чистоплюем, а может, где-то это как раз очень хорошо.
А я пока вернусь к рассказу. Моему герою ещё часа четыре лёту. А значит, мне придётся как минимум два-три рабочих дня провести в самолёте, летящем из Хабаровска в Москву, в осеннем небе, на высоте десять тысяч метров.
4 января
Моя самая любимая глава в одной из величайших книг всех времён и народов «Винни Пух и все, все, все» – это та, где На приходит к Кристоферу Робину очень-очень поздно, и когда Кристофер Робин ему открывает, ослик вместо «здравствуй» говорит: «А снег всё идёт и идёт». Вот так и я хочу сейчас сказать: а снег всё идёт и идёт. И когда это закончится, непонятно. Двухрядные дороги стали однорядными, тротуаров как таковых в городе не существует, и непонятно, где они были. Никто не может даже приблизительно припомнить, когда здесь такое случалось, а те, кто населял город до сорок пятого года, рассказать не смогут.