Отавало идет по экватору
Шрифт:
За обедом наша беседа вращалась в основном вокруг тем политического свойства, таких, как роль и место художника в обществе и в современном мире вообще, как актуальные проблемы, стоящие перед латиноамериканскими народами, политические взгляды и симпатии самого Гуаясамина, его общественная деятельность.
Меня всегда удивляла и поражала творческая одержимость художника, его работоспособность. Ежедневно, кроме воскресений, он поднимается в семь утра, а в восемь уже начинает свой рабочий день, который продолжается 12-14 часов. И при этом он находит время для дел общественных. А их у Гуаясамина немало. Он - глава Эквадорского комитета борьбы за гражданские права, один из сопредседателей Латино-американской ассоциации защиты прав человека,
Гуаясамин - восторженный поклонник Кубинской революции.
– Я не раз бывал на Кубе, - говорил он, вспоминая свои поездки в Гавану, - и восхищаюсь героическим народом острова Свободы, его усилиями и особенно опытом строительства новой жизни. Кубинцы созидают социалистическое общество, исходя из своих специфических условий и особенностей, их методы отличаются от тех, какие применялись в других странах. Я имею в виду, что они созидают новое общество на наш, латиноамериканский, я бы даже сказал, на карибский манер. И они добились успехов, которые кажутся просто невероятными, прежде всего в области просвещения, здравоохранения, решения социальных вопросов. Такое общество впервые родилось в Латинской Америке, и я не скрываю своего большого уважения к кубинскому народу.
– В моих дружеских связях с кубинцами однажды произошел такой эпизод, - оживился Освальдо.
– Когда я приехал в Гавану, меня попросили написать портрет Фиделя Кастро. Но предупредили, что "команданте" сможет позировать не больше часа. Я согласился. Работал с упоением и, как всегда, быстро. А когда кончил писать, Кастро был поражен достигнутым сходством и, как мне показалось, еще больше скоростью работы.
Освальдо Гуаясамин не принадлежит ни к одной из существующих в Эквадоре политических партий. Но его прогрессивные взгляды, его симпатии к социализму известны далеко за пределами его страны. С позиций патриота и демократа он выступает за избавление народов Латинской Америки от гнета американских монополий, решительно разоблачает на международных форумах империалистическую политику США в отношении развивающихся стран.
– Влияние США на наши страны отчаянно сильно, - говорил Гуаясамин.
– Но империалисты недолго будут глумиться над нашими народами, латиноамериканцы подымаются на борьбу за свои национальные интересы, за право на самостоятельную жизнь и одержат победу. Я в этом убежден.
Передовые взгляды Гуаясамина завоевали ему уважение прогрессивных людей, видных деятелей латиноамериканского освободительного и революционного движения. Но одновременно они создали ему как активному поборнику демократических прав и свобод немало сложностей и в самом Эквадоре, и в других странах "его Америки". Несмотря ни на что, он продолжает всем своим творчеством пропагандировать идеи антиимпериалистической борьбы, национального освобождения и социального прогресса.
Мы проговорили с Освальдо почти целый день. Среди множества интересовавших меня вопросов был и "самый трудный": должен ли художник делать четкий и определенный политический выбор? За долгие годы журналистской работы в Латинской Америке мне часто доводилось встречаться с деятелями культуры - художниками, композиторами, писателями, другими творческими работниками, и они чаще всего либо вообще уходили от ответа, либо давали ответы уклончивые, вроде того, что, мол, художник должен отражать жизнь народа, его историю, традиции, быт и тому подобное, а политическая борьба, дескать, не должна распространяться на искусство, которое должно стоять "вне политики".
Гуаясамин
– У меня нет никаких сомнений в том, что истинный художник должен, просто обязан сделать вполне определенный политический выбор. Все великие мастера всегда были тесно связаны со своими народами, отражали их чаяния. Потому и были великими! Я - человек левых взглядов. Меня заботит судьба простых людей в любой части света, - продолжил свою мысль художник.
– Это, если хочешь, моя маленькая каждодневная История!..
Завершило мое пребывание в гостях у Гуаясамина посещение небольшой экспозиции его картин. В этом же помещении находится и киоск, где посетители могут приобрести репродукции и альбомы произведений выдающегося художника. Несколько лет назад Освальдо приобрел типографское оборудование и установил его в специальном помещении около дома-музея. Там теперь печатаются репродукции его картин, каталоги, наборы фотографий, буклеты. Семейным издательством руководит старший сын художника, Пабло, молодой человек с черной, как смоль, шевелюрой и пытливым взглядом, он же является президентом Фонда Гуаясамина. Да и сам Освальдо постоянно и внимательно следит за тем, как идут дела.
Кстати, о Фонде Гуаясамина. Освальдо говорил о нем скупо, немногословно, но и не скрывал своей гордости. Задачей фонда, сказал он, будет пропаганда прогрессивного искусства Латинской Америки, а также помощь молодым, подающим надежды эквадорским художникам.
– Музей, библиотека, кинозал, мастерские для художников и так далее - все это должно разместиться в новом здании.
Здание Национальной библиотеки
– Я верю, - подчеркнул Освальдо, - что музей и фонд сыграют важную роль в повышении культурного уровня моего народа, будут способствовать росту его национального самосознания.
Пока я знакомился с экспозицией, Гуаясамин подошел к киоску, снял с полки альбом с репродукциями своих работ, потом порылся в папках, извлек оттуда репродукцию одной из картин из серии "Вьетнам" и, склонившись над витриной, своим размашистым округлым почерком сделал на альбоме и репродукции дарственные надписи. Поблагодарив за великодушный подарок, я протянул ему свой журналистский блокнот с записями и попросил оставить автограф и в нем в качестве, как говорят эквадорцы, "золотой броши" нашей беседы. И тут он сделал мне еще один замечательный подарок: быстрыми, но мягкими движениями набросал в блокноте мой портрет и сопроводил его посвящением.
Потом мы несколько раз сфотографировались у дома, возле скульптуры, созданной Гуаясамином. Высокая стела была устремлена в небо, словно указывая путь к новым творческим вершинам.
А распрощались мы около моей гостиницы - Освальдо сам довез меня на своем "рэндровере".
– По крайней мере, я спокоен, что ты добрался до отеля без дорожных происшествий, целым и невредимым, - пошутил он.
Я не удержался и задал ему давно вертевшийся у меня на языке вопрос: есть ли у него какие-нибудь личные увлечения и душевные склонности помимо коллекционирования предметов искусства и археологических редкостей, чем он занимается в свободное от работы время, когда оно у него выдается?
– Я много читаю, иногда пою, аккомпанируя себе на гитаре. В минуты грусти пишу пейзажи и натюрморты, - ответил Освальдо.
– Еще я очень люблю кино. Есть у меня потаенная мечта - самому создать фильм - непременно документальный и непременно социального плана. В нем я хотел бы выразить все то, что не в состоянии выразить кистью. Что касается личной жизни, - продолжал он, погрустнев, - то мне не очень везло.
– Но тут же оживившись, добавил: - Впрочем, две женщины - Слава и Фортуна были ко мне благосклонны.