Отблеск величия
Шрифт:
— Спасибо…
— Нет!
Холодный ветер коснулся умирающего, голодная бездна довольно содрогнулась и все тут же закончилось. Быстро, легко и непринужденно.
— Нет, — повторила Шенна, глядя на распластавшегося у моих ног товарища. — Нет!
— Уходим, — рявкнул сержант, глядя на длинную цепочку факелов. — Быстро!
— Ты чудовище…
Я увидел в руке женщины нож, отступил на шаг и тихо произнес:
— Не нужно того делать.
— Какого хрена? — командир посмотрел в нашу сторону и от души выругался: — Твою мать! Хватит дурить, уходим!
— Он…
—
— Вы все чудовища…
Нас спасло только то, что выдернутые из постелей воины отнюдь не горели желанием мчаться сквозь ночь в абсолютную неизвестность, а разведчики, которые прямо-таки обязаны были курсировать по окрестностям, занимались своими делами, никак не участвуя в начавшейся облаве. В результате мы успешно добрались до реки, спустились в воду, а затем все вместе поплыли к противоположному берегу, стараясь не создавать лишнего шума.
Поскольку одежда и так успела промокнуть до нитки, какого-то особенного дискомфорта этот заплыв не вызвал. Однако холодная вода уверенно тянула из меня остатки тепла и до суши я добрался, будучи едва живым от холода. Зубы сразу же принялись отбивать частую дробь, тело начала сотрясать крупная дрожь…
— Лежать! Не двигаться!
Я успел было распрощаться с жизнью, но оказалось, что мы попались на глаза дружественному патрулю. Сержант назвал пароль, мгновенно подобревшие воины помогли нам выпутаться из травы и грязи, а приключение, стоившее жизни двоим членам отряда, закончилось.
— Хасин, сходи к повару, — распорядился командир, когда мы перебрались на охраняемую территорию и почувствовали себя в безопасности. — Принесешь вина.
— Сделаю.
— Вы, двое, за мной. Надо обсохнуть.
Полчаса спустя мы вчетвером уже сидели в родном шатре — закутавшись в сухие одеяла, по очереди опуская кружки в котелок с горячим вином, но при этом избегая встречаться друг с другом взглядами. Чувствовалось, что на душе у каждого из нас скребут кошки, но если мои товарищи наверняка думали о погибших друзьях, то я раз за разом вспоминал зажатый в руках Шенны нож. После той крохотной сцены лучница больше ни единым словом не выдала своих чувств, но ее первая реакция оказалась слишком серьезной. А просыпаться от воткнутого между ребер клинка мне совсем не хотелось.
— Расскажите хоть, кто что сделал, — нарушил молчание сержант. — Получилось что-то?
— Двоих убил, — пожал плечами Хасин. — Третьего не смог дорезать, он тревогу поднял.
— А ты, Макс?
— Шестерых. Нашел палатку с каким-то офицером, убрал часовых, но не успел зайти внутрь.
— Это я виноват. Поскользнулся, а там…
— Хватит. Давайте спать.
Теплое вино вкупе с уютным одеялом сделали свое дело — несмотря на тревогу из-за лежавшей слишком близко Шенны, я почти сразу же пригрелся и отключился.
Ночью покушаться на мою жизнь никто не стал, однако утром меня весьма бесцеремонно растолкал сержант:
— Вставай. Вставай, солдат!
— А?
— Нас вызывает полковник. Хочет узнать, как все прошло. Собирайся.
Я не знал, является ли полковник местным главнокомандующим, однако он в любом случае стоял гораздо выше меня
— Сейчас, умоюсь…
— Вставай и пошел! Быстро!
Сержант явно был чем-то раздражен, препираться с ним было чревато неприятностями, так что я был вынужден идти на прием как есть — неумытым, растрепанным и сонным. Оставалось утешать себя тем, что столь непотребный внешний вид является лучшим доказательством проявленного во время ночной вылазки героизма.
— За мной.
Сбросившая с себя оковы сна армия вела себя точно так же, как и вчера — апатично. Выбравшиеся на свежий воздух солдаты провожали нас безразличными взглядами, лошади понуро тыкались мордами в пустые кормушки, один из бойцов, абсолютно никого не стесняясь, справлял малую нужду в уютном закутке между двумя палатками. Короче говоря, вокруг нас творился форменный бардак. Тем не менее, ближе к центру лагеря ситуация постепенно улучшилась, грязи стало заметно меньше, а привязанный у большого черного шатра конь показался мне сытым и довольным жизнью. Равно как и охранявшие жилище полковника гвардейцы.
— Сержант Фари. На вызов.
Один из часовых согласно кивнул, второй отодвинул закрывавшую вход портьеру, а уже через пару секунд мы оказались в самом настоящем штабе. Во всяком случае, я решил, что это именно штаб — несколько ярких ламп освещали развешенные по стенам карты и флаги, занимавший центр помещения стол оказался завален свитками, а придвинутые к нему стулья подразумевали, что здесь кто-то с кем-то совещается. Хотя бы иногда.
Седовласый хозяин шатра находился возле стола, рассматривал какую-то бумагу и выглядел соответствующе обстановке — солидно и ухоженно. На фоне его прилизанных волос, вычищенного костюма, а также подтянутой фигуры я наверняка смотрелся безродным холопом.
— Сержант Фари, солдат Максим. Прибыли по вашему зову, господин.
— Садитесь, — буркнул полковник, не отрываясь от своего листка. — Сейчас.
Я двинулся было к ближайшему стулу, но более опытный сержант незаметно пихнул меня локтем и остался на месте. Пришлось последовать его примеру.
— Говорите, — закончив читать, офицер спрятал бумагу в один из ящиков, после чего соизволил-таки обратить на нас свое внимание. — Какие результаты?
— Мы успешно проникли в лагерь врага, — бойко отрапортовал сержант. — Были убиты не меньше десяти человек, но отряд тоже понес потери.
— Как действовали гаранцы?
— Не очень собранно, господин. Тревога запоздала, в погоню шли неохотно. Боялись.
— Хорошо…
Полковник на минуту задумался, а затем кивнул в мою сторону:
— Это ваш жрец?
— Да, господин.
— Как себя проявил?
— Уверенно, господин. Во время движения не мешал, во время атаки, по его словам, убил шестерых человек. Во время отступления… закончил страдания раненого товарища.
— Закончил страдания?
— Добил, господин. Он оказался при смерти, но мы не могли его бросить. Возможно, этот поступок спас другим жизнь.