Отбор не приговор
Шрифт:
— Ходим по луне, — Лота потерла руки и взяла свои карты.
Борьба была напряженной, но подруги больше привыкли работать в паре, и потому эльфу удалось выйти первым. Гневно фыркнув, девушки переглянулись и решили — в следующем раунде ушастому не жить. После чего свели игру к ничьей.
— Ну что, кто из нас расплачиваться будет? — Лима так подмигнула эльфу, что любой бы на его месте забыл, про изначальный договор.
— Ее Высочество, — как ни в чем ни бывало ответил Идрис. — Или та из вас, у кого история интереснее. Я смотрю на вашу дружбу и хочу узнать, как вы познакомились.
Лима откинулась
— Что ж, рассказывать и правда придется мне. Но это то, как мы познакомились. То, что было дальше — личное. Не для карточной игры.
Принцесса помолчала, восстанавливая в памяти тот жаркий солнечный день, и приступила к рассказу:
— Первый курс был очень сложен, ведь меня впервые отпустили на свободу. Да, папины агенты бдели, но особенно не лезли и вообще старались не попадаться на глаза. И вот, спустя три недели сложной жизни, наполненной обилием новых знакомств, я попала на дуэль. Нет, не меня вызвали. Сражались два мага менталиста — они не поделили девчонку с факультета целителей. И в меня отлетели искры от одного из заклинаний. Я заметила, но значения не придала — ни головной боли, ни жара, ни каких-либо иных симптомов. Порадовавшись за победителя и посочувствовав проигравшему, я устремилась на улицу.
Тут Лота сделала паузу, ярче вспоминая тот день.
— Печенье, — хихикая, выпалила Лима.
— Да, я хотела купить печенья. Жирное, рассыпчатое — во дворце такого нет, увы. Идя на запах, я вдруг перестала узнавать улицы. Стало так страшно, резко разболелась голова…
— А я шла в Академию, — подхватила Лима. — Я тоже была первокурсница, просто подрабатывала в городе. Вижу, принцесса наша посреди улицы зависла, самая вся бледная, глаза безумные и руки к груди прижимает. Я к ней, потому как мало ли откинется? Меня потом за хвост прихватят и спросят — отчего не помогла.
Лотанари хихикнула и продолжила за подругой:
— Стою я, уже готова разрыдаться от ужаса — потерялась, голова болит, в глазах все плывет и печенья хочется! И тут ко мне кто-то подходит, лицо по Академии знакомое и я… И вместо того, чтобы объяснить, что со мной происходит, я просто делаю шаг вперед и со словами: «Так хочется печенья!», сползаю в обморок.
Подруги залились смехом, вспоминая ту странно-безумную ситуацию.
— А я что? Я венценосную идиотку на закорки и в мед. крыло. А потом думаю, а ну как она у нас головушкой скорбная? Вдруг опять потащиться куда-нибудь? Надо печенья ей достать. А денег у меня не было. Я и испекла.
Лота улыбнулась и с теплотой произнесла:
— Когда я очнулась, мне объяснили, что это искры ментальной магии мой разум закружили. Но главное, на прикроватной тумбочке стояла вазочка с горелым печеньем. Пересушенным и местами пересоленным. И я как-то сразу поняла, что это печенье испекла очень интересная личность.
— А дальше? — эльф с интересом подался вперед.
— А дальше, — Лима шелестнула картами, — новый раунд. И задавать вопросы буду я!
Идрис хмыкнул и ехидно бросил:
— Как это по-человечески — верить в свои силы, даже перед лицом превосходящего противника!
Этой фразой эльф подписал себе смертный приговор. Лисица гневно фыркнула, вновь подхватила колоду и, грозно
Лима была очень азартна. Очень. Было ли это присуще только ей, или весь лесной народ охоч до карт — Лота не знала. Она знала одно — они не были биты только потому, что у студентов не поднималась рука на принцессу. Ну. Не всегда поднималась, если по правде. Иногда им не слабо перепадало на орехи, от тех, кто понимал — Лотанари не из тех принцесс, что жалуются отцам, а из тех, кто по-тихому мстит позднее. Правда, к четвертому курсу с ними перестали связываться, репутация у двух подруг была ужасной. Или прекрасной? В общем, с начала четвертого курса и до конца пятого не нашлось таких дураков, кто рискнул бы разнообразить их с Лимой жизнь. Из-за чего подруги несколько заскучали.
— Я хожу, — сверкнул синими глазами Идрис.
— Ходи-ходи, — проворчала Лима. — Посмотрим, куда дойдешь.
Борьба была напряженной, эльф хмурился, что-то подсчитывал и никак не хотел проигрывать. Лота кусала губы, гневалась и припоминала все известные ей ругательства. И только Лима была спокойна и уверена в своей победе. Откуда в ней взялась эта уверенность, не знала даже Лотанари. Тем не менее, лисица вышла первой.
— Не может быть, — горестно вздохнул Идрис. — Не может быть. Что ж, я еще не полностью проиграл.
Принцесса прикусила губу и прищурилась:
— Я не проигрываю. Даже ради политических процессов.
Лима выразительно фыркнула — откуда политические интересы в карете посреди леса?
— Я тоже, — эльф подался вперед. — Я не проигрывал уже лет десять. Ни в… Ни в чем.
— Так может тебе просто поддавались? — вскинула бровь Лотанари.
На это эльф ничего не ответил, только прищурился и стиснул зубы. Да так, что желваки на скулах заходили. Лота посочувствовала обиженному ушастику, но не стала уточнять, что это была просто шутка. В конце концов, она не виновата, что он ее слова так серьезно воспринял.
«Или у него настолько высокий статус при Повелителе?», принцесса с подозрением покосилась на сосредоточенного Идриса. «Повелителем он быть не может — самые чистокровные эльфы белого цвета. В смысле, волосы там, брови и все такое. Может, брат? Хотя два Идриса в одной семье…»
Как бы эльф ни старался, а выйти победителем не смог. Но и проигравших не оказалось — ничья!
— Результативная ничья, — промурлыкала Лима.
— Но отвечать буду я? — с улыбкой спросил эльф.
— Я, конечно, хочу знать, куда делась моя губная гармошка, — Лима выразительно покосилась на подругу, — но это я как-нибудь потом вызнаю.
Принцесса сделала вид, что к гибели губной гармошки не имеет ни малейшего отношения. Правда, не удержалась и вставила небольшую ремарку:
— У тебя не очень хорошо получалось. Звук был слишком пронзителен, особенно по ночам.
— Учту, — прицокнула Лима и, потирая руки, повернулась к эльфу, — ух, сколько всего я хочу спросить. Но выбрать надо что-то одно. Что-то интересное и жгучее.
Лота поспешно вклинилась:
— У эльфов, как и у людей, разговоры о плотской любви в разнополой компании считаются недостойными.