Отбор в Академию Стражей
Шрифт:
Мужчина держал малышку за ухо и возмущенно потрясал лопатой. Лезвие постукивало о здоровенный округлый камень, рядом с которым стояли отец с дочкой. Простой серый булыжник, слишком большой и ровный, но не размер и форма привлекали внимание, а ряд из крупных рун, опоясывающий его бока.
Глава 20. Периметр и веселый вечерок
— Эй, — неожиданно для меня Райден выдвинулся из-за дерева, надменно выпятил подбородок и уставился на садовника фирменным тяжелым взглядом, — отпустите ребенка, ей больно. И что ваша
Мужчина расцепил пальцы, отпуская на свободу маленькое ушко, и девочка светло и восхищенно улыбнулась Камачо. Треугольное личико с круглыми глазами под светлыми, почти незаметными бровками, не выглядело замученным или испуганным. Малышка сияла любопытством и спокойно стояла рядом с отцом, не пытаясь от него отодвинуться.
— Лири, — отец погладил ее по голове широкой дочерна загоревшей ладонью, — любит сюда убегать.
Он замешкался, бросая на Райдена неуверенные взгляды и вдруг добавил:
— Сэр, я ее обычно и пальцем не трогаю. Лири — бесценный подарок моей жизни, единственная память о рано ушедшей жене. Но последнее время она постоянно начала сюда убегать, никакого спаса нет. Не сообщайте, пожалуйста, риторам, я постараюсь лучше за ней присматривать.
Ситуация выглядела совершенно безопасно, и я тоже решилась выйти на поляну. Улыбнулась благожелательно.
— Доброго дня. А что это за место, подскажите, пожалуйста.
Садовник удивленно смерил взглядом мое странное одеяние и неуверенно посмотрел на Камачо. Видимо, я выглядела менее солидно, чем обнаженный до пояса нобиль. Дождавшись благосклонного кивка от Альфы, мужчина ответил:
— Это один из камней периметра академии. Что делает — не знаю, да и без разницы мне, главное, траву вокруг него подрезать надо постоянно. Чтоб, значит чистая полянка была. Мы бы с Лири пошли, что ли? А то пока я для клумбы место готовил, она убежала и пообедать не успела. Так что, могу я надеяться? Что вы не пожалуетесь риторам?
Райден заверил мужчину, что если девочка больше не будет бегать одна-одинешенька, то мы жаловаться не будем.
— Лири, — торопливо сказала я, когда девочка проходила мимо, держа за руку отца. — а ты знаешь, кто за тобой ходит?
Садовник нахмурился и недовольно на меня зыркнул:
— Что за странности вы спрашиваете у ребенка, барышня? Кроме меня, никто за ней не ходит.
Уже уходя вслед за тянущим ее отцом, девочка обернулась, поймала мой взгляд и стеснительно пробормотала:
— Это подружка.
Отец тут же обхватил ее за плечи и начал что-то сердито втолковывать. До нас донеслось частями «не придумывай» и «Лири, что за…».
Выглядели они вполне любящей семьей, я даже и не знала, что думать. Есть девочка, скучающая, пока ее папа следит за садом. Характером явно непоседливая и любопытная, вот и сбегает от отца, когда он перестает обращать на нее внимание или засыпает, уставший к вечеру.
От одиночества девочка заводит опасную подружку, которая любит за ней ходить следом, и с которой лучше не связываться, по словам яичницы. Бррр. Понятия не имею, кто это может быть.
Райден присел у камня, внимательно изучая высеченные на нем руны. Руками к поверхности
— А что такое периметр? — с интересом спросила я.
— Понятия не имею, — ответил Райден, — возможно, некая серия камней, ведь отец Лири упомянул «камни» во множественном числе. Скорее всего, они создают сигнальное или защитное поле. Точнее создавали. Посмотри сюда внимательно.
Я присела на корточки рядом с ним. Палец Камачо указывал на нижнюю часть цепочки из рун. Некоторые из символов оказались подтерты почти у самой земли. Альфа аккуратно раздвинул траву, и мы увидели поверх серых основных росчерков свежие темные линии. Кто-то постарался незаметно изменить рисунок.
— Интересно, насколько полноценно работает периметр академии с такими изменениями? — задумчиво протянул парень.
— Нужно срочно сообщить риторам, — предложила я и, на всякий случай, поднялась, отступая от булыжника подальше.
Если Камачо старается до него не дотрагиваться, то мне, с до сих пор побаливающей ногой, вообще не стоит рядом оттираться. А ну как покачнусь и рухну звездой на испорченный хаосом камень, нечаянно включив что-нибудь убийственное? Создам, так сказать, внезапный алтарь самоубиенной девственницы. А сама — в страшной чужой майке, побитая и с исцарапанным лицом.
Посмотрит на это уродство молодой симпатичный полицейский и скажет: «Несчастная девушка, какая же тяжелая у нее была жизнь, что она сама на неизвестные руны кинулась?»
— Маккой, ты меня не слушаешь? Я считаю, опасно говорить риторам. Сейчас все, включая их, под подозрением. С одной стороны, царапины очень свежие, значит кто-то из студентов нового набора мог специально поступить, чтобы добраться до камня. И кто-нибудь из риторов тоже способен периметр испортить, они отлично разбираются в рунах, и прекрасно осведомлены о периметре. Но зачем?! Лучше, знаешь что, а давай я с самим претором встречусь и все ему расскажу? Если это он пакостит, мы все равно ничего противопоставить не сможем. Поэтому доверимся.
Необычная логика, я впечатлена. Но что-то в этом есть. Со злонамеренным претором, героем Прорывов, царапающим по ночам камни в парке, мы бы не справились. Поэтому — считаем его невиновным, пусть «лидер вне подозрений, потому что а ну его такого подозревать» и думает что в академии происходит.
Я зевнула.
— Устала? — Райден тут же обнял за плечи.
— Немного.
— Тебе надо отдохнуть как следует, поесть и выспаться. А я пока к претору.
На подходе к корпусам мы разбежались с независимым видом, даже не кивнув друг другу. Из окна нас уже могли заметить, ни к чему лишние риски. Я собрала майку узлом, чтобы скрыть ее размер, и проскочила к себе, проматывая в памяти события дня. Пока в целой академии я могла положиться только на одного человека, Райдена, с которым нашли камень. К моей грусти, даже близнецам Вега и Аделаиде я не могла рассказать о произошедшем, поделиться. Разрушение защитного периметра ГАСа не та тема, которой можно было рисковать, положившись на интуицию.