Отбор женихов для волчицы лунного князя
Шрифт:
***
Лепнину на светлом потолке я вчера не заметила ни когда Ариан показывал комнату, ни позже. Теперь разглядываю завитки розеток. Лежу странно: вытянутая посередине кровати, с руками на животе, словно покойница.
Размыкаю онемевшие пальцы, раскидываю руки. И может мне кажется, но здесь тревожно и приятно пахнет животным. Скашиваю взгляд: покрывало сбито и промято, будто рядом спал огромный волчища.
Или не спал, а только лежал.
Закрываю глаза, на веках вспыхивает луна.
И потухает.
Открываю глаза: всё как обычно, даже тёмных пятен, как бывает от резкого света, нет.
Луна… Странный сон. Готова поспорить, он связан с даром лунной жрицы. Наверное, во мне обживается эта странная сила для перемещения между мирами. Заполняет меня всю, устраивается удобнее, ведь поселяется она до самой моей смерти.
Я теперь вроде как супергероиня.
Вскидываю стиснутый кулак:
– Ёхоу!
Ну да, глупо, но кто в детстве не мечтал о суперспособностях? Правда, я бы предпочла умение летать, ну или дар предугадывать выигрышные числа. Нечеловеческую силу на худой конец.
В общем, о чём я точно не мечтала, так это о способности перемещаться между мирами.
Неохотно поднявшись, сдвигаю портьеру и пускаю в комнату солнечный свет. Окно закрыто, хотя я его не запирала, так что Ариан точно заходил. Ни злости, ни обиды нет – даже рада, что он был рядом, пока я болталась в странном сне. Может, без него со мной случилась бы беда или я проспала двое суток, как на выходных в квартире.
А ворота-то приоткрыты. Прижимаюсь к холодному стеклу, пытаясь разглядеть, что там за узкой щелью… Сквозь неё проскальзывает Ариан в человеческом виде. Слегка лохматый, в просторном светлом балахоне и с пакетом в руке. Подходит к столбу, нажимает на него, и ворота закрываются.
Сделав несколько шагов к дому, Ариан поднимает на меня взгляд и застывает. Я тоже почти не дышу, внутри всё переворачивается…
Судорожно вздохнув, отскакиваю за портьеру и приваливаюсь к стене. Сердце безумствует так, что пальцы дрожат. Дыхание срывается, в махровом халате становится жарко. Даже прохлада стены не остужает этого жара.
Точно загнанный в угол зверёк стою и не могу пошевелиться.
Дверь распахивается. Ариан пронзает меня тёмным взглядом. Ноздри трепещут, в позе что-то напряжённо хищное. И у меня как-то подозрительно слабеют колени.
Ариан надвигается бесшумно. Падающий в окно свет очерчивает мускулистое тело под балахоном.
Вот Ариан совсем рядом. Нависает надо мной.
– Тамара… – низкий, рокочущий, окутывающий бархатом и обжигающий нестерпимым жаром голос Ариана разрезает барабанную дробь моего взбесившегося сердца. – Помойся, пожалуйста.
Он мне казался тактичным, да?
– От тебя так соблазнительно пахнет. – Ариан протягивает руку, явно намереваясь коснуться лица, но в последний момент упирается ладонью над плечом. Сглатывает. Дышит в лоб. – Даже от кожи, от волос, а нам сейчас ехать в машине.
Наклоняется ниже. Пакет хрустит под его судорожно сжавшимися пальцами. Чувствую себя маленькой, слабой, уязвимой. И жар Ариана сквозь непростительно тонкую ткань балахона. Да какой уж тут такт…
– Помыться – отличная идея, – шепчу я, и по коже ползут мурашки. – Великолепная, прямо сейчас и пойду, да?
Только Ариан не отходит, чтобы пропустить меня в ванную. По-прежнему нависает… Запах у него тоже соблазнительный.
– И ты бы помылся… – Невольно опускаю взгляд. Открывшееся зрелище должно положительно впечатлять, но я сильнее вдавливаюсь в стену. – Холодной водой.
– Обязательно. – Ариан почти касается губами лба, хрустит пакетом. – Я платье принёс. И туфли.
Мне срочно надо вымыться.
– В общем, в ванную, пожалуйста, – подтверждает мои мысли Ариан, отступает с разворотом, взметнув подол балахона, и быстро выходит из комнаты.
С платьем и туфлями.
Выдохнув, мчусь в ванную: я даже освежителем для туалета готова обрызгаться. Чего не сделаешь ради собственной безопасности!
***
Выданные вчера моющие средства довольно ароматные. Моюсь тщательно, до покраснения кожи. И волосы пять раз. А источник волнующего запаха раз двадцать.
Вытираясь, кошусь на баллончик с освежителем под навесным унитазом. Но прежде, чем дохожу до крайности, живот урчит, и ощущение зверского голода заставляет быстренько подсушить волосы феном и выскочить из громадной ванной в спальню.
На кровати разложено платье.
Ну что могу сказать: оно идеально подошло бы для посещения церкви. И на крестный ход можно смело надевать. Маме бы понравилось.
Тёмное, почти чёрное, с высоким воротником-стойкой, длинными рукавами и подолом в пол. Хорошо ещё, под чадрой не пытается меня спрятать. А вот туфли, – вернее, босоножки, – легкомысленные ремешочки. На высоком каблуке.
«Чтобы не убежала», – почему-то думаю я.
Осторожно касаюсь платья. Ткань нежная. Несмотря на крайне целомудренный крой, платье выглядит дорого: все швы ровные, никаких ниточек или складочек в неположенных местах.
А ещё оно пахнет ароматическими маслами, какой-то необычной свежей композицией.
Урчание в животе прерывает поток размышлений. Сбрасываю полотенце… Оглядываюсь: нижнего белья нигде нет. Приподнимаю платье: пусто.
Вздохнув, надеваю «монашескую рясу». Я почти не преувеличиваю: для монашеского облика не хватает только апостольника на голове. Не удивлюсь, если платье привезли из монастыря. Но откуда у оборотня подобные связи?
«Уф, хватит преувеличивать: платье как платье!» – высвобождая волосы из-под воротника, одёргиваю себя, а то уже мысли лезут, что собачьим шампунем Ариана монашки надраивают. Подтянув язычок молнии от копчика до лопаток, закидываю руку через плечо и одним движением застёгиваю молнию до самого основания черепа.
Упакована. Трусов только не хватает.
Желудок скручивается с жалобным стоном.
Затягивая ремешки босоножек, осознаю странный факт: они мне точно по размеру. Как и платье. У Ариана глаз-алмаз или он меня ночью обмерил?