Отбор. Элита. Единственная
Шрифт:
Сильвия объяснила, что если бы стычка была серьезней, нам всем разрешили бы позвонить родным и сообщить, что нам ничего не грозит. А так мы получили распоряжение послать домой письма.
Я написала, что со мной все в порядке, что по телевизору, наверное, все выглядело страшнее, чем было на самом деле, и что король лично позаботился о нашей безопасности. Попросила домашних не волноваться, добавила, что я по ним скучаю, и передала письмо служанке.
Следующий день после нападения прошел без происшествий. Я собиралась спуститься в Женский зал и заняться
Я не знала, чем занимали себя три мои служанки, когда меня не было, но в моем присутствии мы играли в карты и понемногу сплетничали.
Так я обнаружила, что за каждым десятком человек, которых видно во дворце, стоит еще сотня, если не больше, других, никому не заметных. Про поваров и прачек я знала, но существовали и люди, чьей единственной обязанностью было поддержание чистоты окон. На то, чтобы вылизать все окна во дворце, у команды мойщиков окон уходила целая неделя, к концу которой вымытые первыми успевали запылиться и их пора было отдраивать заново. Кроме того, во дворце имелись ювелиры, изготавливавшие украшения для королевской семьи и подарки для гостей, и целые команды швей и закупщиков, благодаря кому королевская семья – а теперь еще и мы – одевалась с иголочки.
Выяснила я и другие вещи. Про охранников, которых мои служанки считали самыми симпатичными, и про кошмарную новую форму – в нее экономка заставляла прислугу облачаться на праздники. Что кое-кто из обитателей дворца делал ставки, какая из Избранных девушек выиграет, и что я входила в первую десятку. Про то, что младенец одной их поварих безнадежно болен. Когда Энн рассказывала об этом, на глазах у нее выступили слезы. Несчастная девушка – ее близкая подруга, и ребенок был у них с мужем очень долгожданным.
Я слушала болтовню служанок, порой вставляя словечко, и думала, что едва ли внизу интереснее и что я рада их обществу. А также спокойной и веселой атмосфере в комнате.
День прошел так приятно, что и на следующий я тоже не захотела выходить из комнаты. Мы открыли двери в коридор и на балкон, так что теплый ветерок просачивался внутрь и обдувал нас. На Люси он действовал поистине чудесным образом, и я задалась вопросом, насколько часто ей доводилось находиться на свежем воздухе.
Энн заметила что-то насчет того, что мне не подобает сидеть с ними и играть в карты, открыв все нараспашку, но почти сразу же оставила эту тему. Она быстро поняла, что не стоит пытаться сделать из меня даму, каковой, судя по всему, меня ожидали видеть.
Партия в карты была в самом разгаре, когда я краешком глаза заметила в дверях чей-то силуэт. На пороге стоял Максон, и вид у него был самый что ни на есть изумленный. В его взгляде явственно читался вопрос: чем это я здесь занимаюсь? Я с улыбкой поднялась и подошла к нему.
– Ах, боже милосердный, – пробормотала Энн, когда осознала, что в дверях стоит принц.
Она проворно смахнула карты в корзинку для шитья и вскочила. Мэри и Люси немедленно последовали ее примеру.
– Дамы, – произнес Максон.
– Ваше высочество. – Энн сделала книксен. – Такая честь для нас, сир.
– И для меня тоже, – с усмешкой отозвался он.
Девушки переглянулись, явно польщенные. Какое-то время все молчали, не очень представляя, что делать.
– Мы как раз собирались уходить, – внезапно подала голос Мэри.
– Да! Точно, – поддакнула Люси. – Мы… э-э… как раз… – Она беспомощно оглянулась на Энн.
– Планировали заняться доделкой платья, которое леди Америка наденет в пятницу, – заключила Энн.
– Точно, – закивала Мэри. – Осталось всего два дня.
Они обошли нас по широкому кругу и двинулись к выходу. На лицах всех троих расплывались улыбки.
– Не смею отрывать вас от работы, – сказал Максон, провожая служанок взглядом. Их поведение явно его озадачило.
Очутившись в коридоре, все трое не к месту изобразили неуклюжие книксены и поспешно рванули прочь. Едва они завернули за угол, как по коридору разнеслось хихиканье Люси, а следом за ним яростное шиканье Энн.
– Ну и компания, – покачал головой Максон и, войдя в комнату, принялся оглядываться по сторонам.
– Они мне спуску не дают, – с улыбкой отозвалась я.
– Ты им явно пришлась по душе. Такое нечасто случается. – Он прекратил рассматривать мою комнату и сосредоточился на мне. – Я представлял себе твое жилище иначе.
Я развела руками:
– Это не совсем моя комната. На самом деле она принадлежит тебе, а я лишь временная гостья.
Он состроил гримасу:
– Тебе же наверняка сказали, что ты можешь изменить здесь все по своему вкусу. Поставить другую кровать, перекрасить стены.
– Слой краски на стенах не сделает все это моим, – пожала я плечами. – Такие девушки, как я, не живут в апартаментах с мраморными полами, – пошутила я.
Максон усмехнулся:
– А как выглядит твоя комната дома?
– Э-э… Слушай, а зачем ты вообще сюда пришел? – уклонилась я от ответа.
– А! У меня возникла одна мысль.
– Какая?
– Ну, – начал он, продолжая расхаживать по помещению, – я подумал, что, раз уж у нас с тобой не обычные отношения, как со всеми прочими девушками, наверное, нам нужен… альтернативный способ связи. – Он остановился перед зеркалом и принялся изучать фотографии моих родных. – Твоя младшая сестра похожа на тебя как две капли воды, – заметил он с изумлением в голосе.
Я подошла ближе:
– Нам постоянно это говорят. Так что ты сказал насчет способа связи?
Максон оставил в покое фотографии и направился к пианино в дальнем конце комнаты.
– Раз уж ты собралась мне помогать на правах друга, – многозначительно посмотрел он на меня, – наверное, нам не стоит полагаться на традиционные записки, передаваемые через служанок, и официальные приглашения на свидание. Я размышлял на тему чего-нибудь менее официального. – Он взял с крышки инструмента ноты. – Ты привезла их с собой?