Отборная попаданка архидемона
Шрифт:
И только Леонхашарт пошел на отбор сам.
Архисоветники, моментально оценив его потенциальную угрозу в случае получения истинной пары, запретили ему участвовать, сославшись на то, что брачное шоу — не место для столь высокого сановника. Но у Леонхашарта тоже были связи и рычаги давления, доставшиеся в наследство от отца, и он, задействовав их все, потребовал повторного голосования. Ему нужно было собрать хотя бы треть поддерживающих голосов, чтобы наплевать на запрет Совета архидемонов.
В принципе, он и так мог встретиться с невестами и
Только вот на отбор Леонхашарта провел именно Гатанас Аведдин.
Узнав о цели собрания, он улыбнулся своей привычной снисходительной улыбкой и сказал:
— По-моему это отличная идея. Возмездие за — высший демон сделает эксперимент еще более интересным. Участие Леонхашарта в отборе покажет серьезность намерений Архисовета по изменению политики относительно иномирян и неполноценных подданных, сделает нас ближе к народу, и это неплохо, раз уж нам приходится действовать уговорами, а не магией. И лично я за — мне надоели светские скандалы вокруг нашего юного завидного жениха. Сражения за него иномирянок, на мой взгляд, будут менее разрушительными и болезненными для репутации некоторых семей, чем выходки горячих демониц.
После этого Архисовет утвердил участие Леонхашарта в отборе, и хотя он благодарно кивнул Гатанасу, ответная улыбка главы сектора Возмездие Леонхашарту очень не понравилась.
Опустившись в кресло, Леонхашарт устанавливает планшет в держатель и мягким прикосновением к экрану принимает вызов.
Гатанас Аведдин бодр, свеж, седые волосы лежат волосок к волоску, белоснежные рога отполированы.
— Доброе утро, Леонхашарт. Как я смотрю, вы уже возводите защитные преграды вокруг попавшейся вам кандидатки, — он улыбается той самой снисходительной, ненавистной Леонхашарту улыбкой. — Почувствовали что-то особенное во время ночной встречи?
— Разумеется, нет: вы должны знать, что я был в полной броне.
— И все же, и все же, — цокает языком Гатанас. — Неужели совсем ничего не дрогнуло? От звука ее голоса, от запаха…
— Нет. — Даже если бы Леонхашарт что-то почувствовал, Гатанас Аведдин — последний, кому он об этом скажет.
— Тогда почему вы вдруг проявили такой неожиданный охранный интерес к четвертому факультету? Вы не находите свое поведение странным?
— Нет. После того, как одну невесту похитили с курируемого Архисоветом мероприятия, Баашар тоже решил самостоятельно заглянуть к невестам, а я выяснил, что защита в секторе четвертого факультета практический отсутствует, мое желание избежать подобных неприятных эпизодов в дальнейшем более чем логично, вы не находите?
Гатанас очень внимательно смотрит на Леонхашарта. Пауза затягивается.
— Логично, — вздыхает Гатанас и грустно усмехается. — Жаль, что дело только в логике.
Связь прерывается. Почти сразу планшет снова пиликает, на этот раз звонит архисоветник Юнидатус Тарот — казначей.
Поморщившись, Леонхашарт хочет уйти от вопящего планшета, но понимает что без объяснения причин Юнидатус не подпишет бланки на закупку и установку камер в секторе четвертого факультета, поэтому неохотно принимает и этот вызов.
«Только бы Шаакаран и Баашар не помчались к Анастасии без меня», —
— Это нужно! Срочно. Прямо сейчас.
Всегда крайне недовольный любыми статьями расходов бюджета, Юнидатус краснеет, фыркает и упирается до последнего, то и дело твердя:
— Это всего лишь четвертый факультет! Зачем тратить на них столько денег?
— Хорошо, — соглашается Леонхашарт. — Я отзову свое требование, если вы подпишите договор, по которому будете обязаны в двойном размере выплачивать компенсации и стоимость ремонта в случае, если из-за недостатка охранных мер что-то или кто-то в секторе четвертого факультета пострадает.
Больше, чем расходовать государственный бюджет, Юнидатус не любит расходовать только свои средства, так что, подумав и поподжимав губы, он подписывает выплаты по всем запрошенным Леонхашартом статьям.
А если их подписал казначей, на остальных недовольных нововведениями, если таковые найдутся, можно будет не обращать внимания.
Закончив с этим, Леонхашарт вставляет в ухо беспроводной наушник. Судя по звукам, Анастасия в секторе четвертого факультета, и пока все спокойно.
«Но все равно надо поторопиться», — надев матовый черный шлем с безликой лицевой пластиной и прихватив перчатки, идеально подходящие к обтягивающей тело матовой эластичной броне, Леонхашарт выходит из своего пентхауса к широкой шахте в центре многоэтажного здания. Распахивает крылья и ныряет вниз. Через миг Леонхашарт приземляется в коридоре перед гаражами.
Проходит к своему и, отпечатком ладони открыв электронную дверь, включает свет.
Сияние ламп окатывает три автомобиля. Самые дорогие в Нараке — машины из других миров, и три у одного владельца — это почти неприличная роскошь. Леонхашарт предпочел бы, чтобы было как раньше: по одному автомобилю на каждого члена его семьи.
Подаренное отцом красное с черным Lamborghini стоит к входу израненным боком, напоминая о вчерашней… глупости? Неосторожности? Леонхашарт сам не понимает как его угораздило так вмазаться.
«И чем я думал? — он подходит к любимому автомобилю и, бросив перчатки на капот, садится на корточки перед расцарапанным и помятым крылом. — Как я вообще мог настолько отвлечься? Я же никогда прежде машины не бил…»
Представив, какие вопросы бы задал глава Возмездия Гатанас Аведдин, если бы узнал об этой нелепой аварии, Леонхашарт мотает головой и поднимается, поглаживает Lamborghini. Прихватив перчатки, он переходит к кабриолету Dodge Challenger. Отражение Леонхашарта скользит по его оранжево-красной поверхности, по рогам на значке Dodge, ярко выделяющемся на фоне черных полос на капоте. Даже не глянув на белый, оставшийся от матери, Porsche 911, Леонхашарт усаживается за руль Dodge и вытаскивает из бардачка ключи.
Dodge Challenger принадлежал отцу Леонхашарта, и с его смерти он машину не заводил. Мотор легко стартует, блаженно урчит, кабриолет вылетает сквозь открывшиеся ворота так радостно, словно он живой и засиделся взаперти.
На первом же перекрестке на смартфон Леонхашарта приходит оповещение о штрафе за превышение скорости, но замедляться он не собирается: слишком уж надолго оставил Шаакарана без присмотра.
Улицы и прохожие быстро проносятся мимо.
Едва Dodge останавливается перед многоэтажкой семейства Шаакарана, тот в облегающей броне с латексным покрытием выскакивает во двор и бежит к нему: