Отчим (не) моего жениха

Васильева Лариса Николаевна

— Отлично! — обрадовался Слава. — Арина как раз на каникулах, а потом у нее сессия.

— А где она учится? — быстро уточнил я.

Узнав вуз и факультет, зашел на страницу учебного заведения. Стоимость обучения в год свыше трехсот тысяч, нехило. Не удивительно, что девчонка ищет богатого покровителя. Возможно, Слава не первый, кого она пыталась охмурить, но единственный, кто повелся на ее очарование. Экзамены: иностранный язык, литература, русский язык, творческое испытание, проходной балл 85 по егэ и вуз первый в рейтинге. Планка высокая, но я обломаю пташке крылышки.

Нужно

придумать план и четко его придерживаться. Возможно, даже понадобится помощь Марка. Его шутливое предложение жениться на невестке сейчас вдруг обрело новый смысл. Действительно, почему бы не задействовать третьих лиц? На войне все средства хороши.

Если Слава узнает, что невеста ему не верна, попереживает, но, в конце концов, смирится. Найдет себе хорошую спокойную девушку, которая не будет бесить окружающих отвратительными манерами.

Продумав план до мелочей, я набрал Марку. Работник из него отвратительный, исполнительности никакой, хоть и просиживает в офисе круглыми сутками, но для благого дела сойдет. Приглашу его в гости, Марк давно хотел посетить мою, как он называет, резиденцию. Слушая гудки, я мстительно улыбался, предчувствуя скорую победу над пиявкой.

Глава 6. Арина

Господи, что я несла!

Я сидела на кровати в своей комнате и не знала, куда деваться от стыда. Я даже думать боюсь такими словами, а Виктору выпалила все как на духу. Да что со мной такое? Когда его вижу, так и хочется сделать что-нибудь гадкое. Разумовский хотел услышать, какая я хорошая хозяйка, как прекрасно готовлю и навожу порядок. И я должна была сказать именно так. Почему же вместо этого обозвала себя королевой минета и кривлялась перед ним? Надеюсь, камеры все-таки не везде, и мои ужимки никто больше не увидит.

С тяжелым сердцем я спускалась к ужину. Помня слова Виктора относительно внешности, тщательно причесалась и смыла боевой раскрас. Внешностью и манерами поразила, жадную натуру продемонстрировала, теперь следует сменить тактику. Прикинуться пай девочкой, ослабить бдительность, а в это время придумать еще какую-нибудь гадость. Как назло времени в обрез. Завтра вечером уже уезжаем. Как за столь короткое время убедить Разумовского, что я не подхожу его сыну?

— Какие перемены! — присвистнул Виктор, когда по роковому стечению обстоятельств мы столкнулись в холле.

Хмурый взгляд скользнул по моему лицу, спустился ниже, задержавшись на скромном, но изящном платье, которое специально выбрала для сегодняшнего ужина. Разумовский просто смотрел, но мне вдруг стало так жарко и неуютно под его взглядом. Я разволновалась, не понимая причины такой нервозности.

— Нравится? — я широко улыбнулась, скрывая смущение, и покрутилась перед ним.

Почему-то мне хотелось, чтобы Виктор оценил мои старания. И он оценил.

— Нравится, — выдохнул Разумовский каким-то особенным хриплым голосом, от которого по коже побежали сотни мурашек. — Теперь главное поменьше говорить и, может быть, я благословлю ваш брак.

Я достигла эффекта, но совсем не того, на который рассчитывала. Не нужно мне ничье благословение. Неужели Разумовский решил, что я испугалась угроз и оставила капризы? Не на ту напал, папочка!

— А почему вы такой грустный? — поинтересовалась, меняя тему разговора.

Была уверена, что Разумовский начнет отнекиваться, прикидываясь веселым, но ошиблась.

— Потому что меня окружают бездарные люди, за которых все приходится переделывать, — самоуверенно заявил рабовладелец.

— Неужели все такие бездарные? — набравшись смелости, я взяла его под руку, и мы чинно прошли через весь холл в сторону кухни.

— К сожалению ни на кого нельзя положиться, — голос Разумовского в одночасье стал жестким, как металл. Сбросив руку, он передал меня Славе и ретировался.

— У меня есть для тебя потрясающая новость, — подмигнул жених, улыбаясь как кот, объевшийся сметаны.

— Какая? — воодушевилась я. Хорошая новость в моем положении была необходима как воздух.

— Вечером расскажу. Уверен, ты будешь в восторге.

Нагнав тумана, Слава с аппетитом накинулся на приготовленный ужин, и только мы с Разумовским неохотно ковырялись в тарелках. Как назло к концу дня все отличные идеи «как довести папочку» испарились. Взяв из вазочки мандарин, я задумчиво перекидывала его из руки в руку, когда запиликал мой телефон.

Мамочке не терпелось узнать, как дела у дочурки, но ее неожиданный звонок заставил меня вздрогнуть и выпустить из рук мандарин. С ужасом смотрела, как цитрус катится через весь стол и аккуратно приземляется в тарелку Разумовского, прямо на красиво запеченные овощи.

Метнув на меня гневный взгляд, Виктор оттолкнул тарелку со злосчастным мандарином и потребовал немедленно убрать со стола испорченную еду.

— Вы дурно воспитаны, — заметил он сухо, испепеляя меня убийственным взглядом. — Возможно, вам следует брать уроки этикета, если желаете влиться в нашу семью.

Вот же блин! И бесполезно объяснять, что я не специально.

Не успела толком разозлиться, а меня уже несло к Разумовскому. Уверена, после содеянного он меня прибьет, но с каким наслаждением я схватила графин с водой и вылила содержимое на голову напыщенному идиоту.

Кухарка ахнула и всплеснула руками, Слава закашлялся, от неожиданности подавившись едой, и только Виктор сохранял молчание, буравя меня каменным взглядом.

Вот как я представляла следующее развитие событий. После моего наглого вмешательства в чужое личное пространство, монстр взбесится и накричит на каждого в пределах видимости. Потом, вероятно, выскажет Славе все, что думает о невестке, и выставит нас на улицу в морозную ночь. Отличный план с прекрасным завершением.

Я была готова к истошным крикам, но Разумовский не произнес ни слова. По его волосам текла вода, рубашка и джинсы намокли, но Виктор вел себя на удивление выдержанно.

Просто аплодирую стоя!

— Не против, если я с твоей невестой потолкую, — он взглянул на Славу, и жених едва заметно кивнул.

— Пойдемте, Арина, побеседуем, — монстр изящным жестом пригласил меня на выход.

Лицо совершенно непробиваемое, точно решил отомстить, но слишком вежлив, чтобы отказаться и не пойти.