Отчим
Шрифт:
— Я не буду гнать.
— В восемнадцать, — обрубил Леша.
— Ну пожалуйста, всего один раз, — захлопала глазками Яна.
— В восемнадцать.
— Ну и иди ты нахуй.
В этот раз ей уже не захотелось обниматься. Яна ухватилась за поручни и отбросила голову назад, чтобы забыть о его присутствии. За последние годы жилой комплекс разросся, и теперь в глазах рябило от идеально вымеренных рядов идеальных домов. На то, чтобы остановиться у подъезда, Леше потребовалась ловкость и отчаянный маневр: парковка была заставлена дорогими огромными автомобилями. Да, у него было личное место на крытой парковке, он не стал бы бросать
— Пидарасы ебаные понаставили здесь свои гробы.
— Вообще-то у тебя шансов сдохнуть куда больше. Так что я бы поспорила: байк или такая тачка гроб, — Яна кивнула на алую «Теслу».
— Я даже бухой в говно вожу лучше этих зажравшихся гондонов. Посиди на скамейке, покурю и пойдем домой.
— Может я здесь хочу, — Яна не спешила слезать с байка.
— Сядь на ебучую скамейку, не беси меня.
Одарив Лешу ядовитым презрением, Яна отбросилась на скамейку у подъезда и разблокировала телефон. Подняла глаза к Леше она всего раз, минут через пять, и беззвучно ругнулась, обнаружив, что он достал вторую сигарету. Да, для того, что он собирался сделать, Леше не хватило бы одной. Ему предстояло решиться на действие, противоречащее его натуре, и поговорить на отвратную тему. Этот разговор он откладывал уже полгода, торг с самим собой всегда заканчивался успешно. Для себя он решил, что это произойдет обязательно после того, как Яна погоняет на поле. Неприятные новости на фоне положительных впечатлений должны шокировать не так сильно.
— Ну что? — Яна прикинулась умирающей, даже сползла со скамейки на пол.
— Пошли.
Вошла в квартиру она чуть ли не вприпрыжку, с разгону прокатилась по полу к своей спальне и почти исчезла, как Леша шумно выдохнул и крикнул ей:
— Подожди. Яна, нужно поговорить.
Ее рука так и не нажала на дверную ручку. Привычная непринужденность отскочила от Яны с грохотом. Яна замерла и внимательно изучала Лешу, от чего брови над далеко посаженными глазами почти сомкнулись.
— Что-то случилось? Ничего хорошего от таких фраз ждать не приходится. Не помню, чтобы ты говорил хоть раз с такой стремной интонацией.
— Да не то чтобы случилось, — мялся Леша, заворачивая к гостиной.
Ему нужно было сесть, слишком уж потрясывало от нервного напряжения. Любимый удобный диван горчичного цвета, суровый лофт с бетоном и черной угловатой мебелью. Глянув на громадную картину с взрывающейся гитарой, Леша все-таки перевел взгляд на Яну, которая торчала в дверном проеме.
— Долго мне, блять, ждать? — дрогнул ее голос.
— В общем, такая хуйня… Я не знаю, как тут правильно начать, — уставился на свои кисти, сплошь покрытые татуировками, Леша. — Как не начни, все равно получается полный пиздец. Короче, есть это блядское половое созревание. У пацанов своя хуйня происходит, а у баб там сложнее…
— Ты че со мной про месячные хочешь поговорить?
Она засмеялась. Леша уставился на нее, все еще не веря своей удаче.
— Типа того, — выдавил Леша.
— Заебись, только ты немного опоздал со своим познавательным разговором, — сквозь смех сказала она. — У меня уже два года месячные.
— Да ну нахуй, — перекосило лицо Леши.
— Надо было лучше готовиться, почитать в интернете, в каком возрасте начинается эта хуйня.
— Я почитал. С десяти до пятнадцати. Так везде написано, что рано если уже женский тип фигуры, формы там всякие округлые. А ты низкая и худая и нет этих форм ебучих. Как я, блять, должен был догадаться?
— Пиздец ты комплименты делать умеешь, — поджав губы, Яна осмотрела себя сверху вниз. Если бы на ней не было черных брюк-шаровар, то в своем коротком топике она действительно выглядела бы тощевато. — Охуенно, просто охуенно.
Злобный блеск в ее глазах и едкие аплодисменты вызвали у Леши желание удариться головой в стену. Он и на общие серьезные темы не любил говорить, а тут про формы и месячные еще и с Яной.
— Да нормально ты выглядишь, тебе же четырнадцать, а не двадцать. И че, блять, не испугалась этой хуйни? Я бы пиздец охуел, если бы с меня в один момент стала херачить кровь.
Яна опять рассмеялась.
— Нет, я уже знала, что это. Одноклассницы подробно рассказали еще в пятом классе, потом в интернете почитала. Леша, я каждый месяц в гипермаркете стояла по полчаса у прилавка с прокладками, считала эти ебучие капли. Как можно было нихуя не замечать?
— Я ебу, что ты там покупаешь?
— Признай, что ты, пиздец, не внимательный.
— Два года. Яна, еб твою мать, — тер он лицо.
— Я в курсе, информацией о том куда и как именно со мной делиться не обязательно.
— Блять, Яна! — попытался свернуть ей шею взглядом Леша.
— Еще не блядь, но кто знает, как я кончу.
Расхохотавшись ему в лицо, она убежала к себе, заметив в руках Леши диванную подушку. Так и не швырнув в нее вещью, Леша тоже засмеялся. Она была невыносима, все же чувство облегчения победило злость. Внезапно Лешу осенило, что, возможно, в самые яркие истерики за последние два года у нее были месячные. Может она не всегда цепляет его из-за паршивого характера, иногда просто бушуют гормоны? Минутой молчания Леша проявил соболезнование Яне, которой не повезло с полом, и заорал, чтобы она вырубила музыку и шла спать. Было четыре часа утра.
Глава 3
Через год мало чего изменилось. С Яной было все сложнее, хоть общие интересы добавлялись с молниеносной скоростью. Благодаря влиянию Леши, Яна слушала тяжелую музыку, обожала байки и ругалась красочным матом. В целом все было неплохо, но если дело шло к конфликту, Яна вгрызалась в уязвимые места мертвой хваткой.
Однажды вернувшись из мотомастерской, Леша завопил, как бывало часто:
— Есть что пожрать?!
Тишина в ответ насторожила, поэтому он решил заглянуть к Яне. Дверь, как обычно, нараспашку, вот только Леша забыл и о пустом желудке, и об отсутствие ответа, когда увидел ее. В огромной футболке-платье она сидела на подоконнике, ее волосы укоротились раз в пять. От неожиданности увидеть ее с каре Леша вдохнул прокуренный воздух, а выдохнул придавленным:
— Нахуя ты волосы отхерачила?
— Тебе что не нравится? — захлопала она ресничками.
— Чем здесь, блять, пахнет?
— Твоим хуевым чувством такта.
Принюхавшись, Леша определил причину и подошел к ней с лицом искривленным крайней степенью недовольства.
— Ты что, блять, курила?
— Кто бы мне продал сигареты в пятнадцать?
— Что в кулаке?
— Ничего, блять. Отъебись от меня.
— Показывай, я же разожму, — цедил Леша.
Улыбнувшись перевернутой улыбкой, Яна швырнула прямо в него окурком. Леша не поленился поднять и рассмотреть.