Отцова забота
Шрифт:
– Иван Степанович… товарищ Скворцов… – решился наконец Игорь. – Мы с Маш… Мы с товарищем Угаровой тоже ведь не сапёры, не врачи. Даже не ветеринары. Мы теоретики.
– Ну и что ж, Игорь?
– У нас даже в дипломе это написано – «маг-теоретик».
– Ну, написано. А у меня вовсе никаких дипломов по карманам не валялось, когда с Гражданской вернулся, а партия сюда отправила. Никто у меня, товарищ Матюшин, не спрашивал, есть, мол, товарищ комполка, у тебя дипломы, нет ли. Партия сказала – надо, Скворцов! И я ответил «есть!». Вот и тебе партия тоже говорит «надо!». А ты мне про какие-то дипломы…
Игорь
– Мы лечить не умеем, Иван Степанович. Только в пределах базового курса. Самые азы. Вам не нас, вам с лечебного факультета надо было специалиста затребовать…
– И бомбы разряжать тоже.
– Что «тоже», товарищ Угарова?
– В пределах базового курса, товарищ Скворцов, – Маша стыдливо потупилась. – Ну, и чего с фронта запомнилось, только ведь там как… не по уставам, по жизни. Мы ж… теоретики, мы другое…
– Ага, Мария Игнатьевна! В пределах базового курса – но учили? Так? И на фронте, – он подмигнул, – когда не по уставам приходилось, а по жизни – так?
– Так…
– Значит, справитесь, – предгорисполкома решительно хлопнул по столу ладонью. – Я тоже институтов не кончал, и ничего, справляюсь пока. Ты, товарищ Угарова, в горздрав тогда, а ты, товарищ Матюшин, в отдел капитального и дорожного строительства. Давно бы их разделить, да всё никак фонды не выбью. На месте разберётесь, что делать. Да! Ставки на вас выделены, товарищ Потёмкин постарался – по 900 рублей, как магу-инспектору. Не так много, как вы бы, товарищи, в московских специнститутах получали, но уж чем богаты.
– Спасибо, Иван Степанович…
Девятьсот рублей в провинциальном Карманове были очень, очень приличными деньгами.
– Так что, товарищи, Октябрина моя вам сейчас направления сделает, я подпишу. По аккредитивам своим в кассе получить не забудьте!
* * *
– Ты что-нибудь поняла, Маха?
Рыжая помотала головой, вновь немилосердно одёргивая платье.
– Тебя в строительство, меня в горздрав… Нет, с чем-то простым мы, конечно, справимся, зачёты не зря сдавали, и сборы военные, и фронт, конечно же… Но…
– Но мы ж теоретики, Машка, – Игорь недоумённо пожал плечами.
– Угу. Но, раз Родине мы здесь нужнее… – ядовито огрызнулась Машка.
– Давай по мороженому, а? А то как-то кисло после этого разговора. Словно недоговаривал нам товарищ Иван Степанович что-то. Точно не знал, куда нас девать.
– Почему это не знал? – Несмотря ни на что, от мороженого Маша отказываться не собиралась. – Как раз знал. Всё заранее продумал. И ставки уже открыты.
Игорь только покачал головой. Утро понедельника выдалось волшебным, тёплым, нежарким, идти по тихой кармановской улочке – одно удовольствие.
– Тебе ведь сейчас на Кузнечную?
– Ага. А тебе к вокзалу, насколько помню.
Нет, всё-таки что-то недосказано. Над крышами вспорхнули голуби, гоняет кто-то из мальчишек, забывших о школе и забросивших книжки аж до самого сентября, который – кажется сейчас – никогда не наступит, а так и будет лето, заросли, приятели, самодельные самокаты с подшипниками вместо колёс…
* * *
– Ну и как оно, товарищ Угарова?
Машка с несчастным видом сидела на лавочке возле калитки, по-детски задрав на скамейку ноги и обхватив колени руками.
Прошла уже неделя, как они приехали в Карманов. Июнь истекал каплями утренних туманов, вечерними росами, отцветающим разнотравьем. Подкатывал июль, макушка лета, надвигалась жара, пора леек и вёдер. Огородная страда.
– Не видишь, что ли? – буркнула Маша, с преувеличенным вниманием разглядывая подол собственного платья.
– Вижу, – вздохнул Игорь. Сел рядом, шмякнув клеёнчатый портфелишко, набитый какими-то бумажками. Расстегнул ещё одну пуговицу клетчатой рубашки. – Мне тоже там делать нечего.
– Во-во. Я только какие-то сводки безумные вместе свожу, – пожаловалась Машка. – Свожу и складываю, складываю, складываю…
– Так ты ж теоретик. Ты своё частное решение вспомни! Сколько считать пришлось!..
– Здесь в горздраве любая школьница с семью классами подсчитает, – фыркнула Маша. – Зачем меня учили шесть лет, зачем мне страна стипендию платила? Зачем Арнольдыч со мной мучился? С тем самым частным решением? Пока для воздушной среды тремя разными способами не вычислила, к защите не допускал…
– А как же «базовый курс»?
– Не пришлось, не пригодилось, – язвительно бросила Маша, туже натягивая подол на колени. – Ничего страшного, ни чумы тебе, ни тифа, ни хотя бы холеры по летнему времени. Тишь да гладь. Обычным врачам работы хватает, а мне… «Нет, товарищ Угарова, вы у нас, так сказать, стратегический резерв Верховного командования. Вас ведь партия сюда прислала, так? Вот и сидите, где велено. Ведь если б в войну каждый воевал не там, где страна прикажет, а где хочется?» и всё такое прочее.
– Туго тебе пришлось.
– Да и тебе, судя по всему, не слаще, – ухмыльнулась она, кивнув на жалкого вида портфелишко. – Много ль бомб нашёл, много ль снарядов обезвредил? Или тоже, как и я, осваиваешь смежную профессию сметчика?
– Осваиваю, – он вздохнул, полез за папиросами.
Помолчали. За домами звенели детские голоса, ребятня гоняла, забыв обо всём на свете.
– Зачем…
– Не начинай, Игорёха, и так тошно.
– Арнольдыч…
– Не знаю я, зачем он это сделал! – взорвалась Машка. Вскочила с лавочки, сжав кулачки. – Не зна-ю! Но очень, очень хотела бы узнать! Честное слово, ещё немного, и напишу ему, ей-же-ей, напишу! Или позвоню! Потому как это разбазаривание, слышишь, разбазаривание! Сколько на нас денег потратили! Пятерых врачей выучить можно было б! А если нужен маг – так Отец мог любого из лечебников взять, никто б и не пикнул! А мы-то, мы-то здесь зачем?! Меня даже в больницу не пускают… и правильно делают, кстати. Ну, какой из меня лекарь? На фронте да, там могла первую помощь оказать, рану смертельную придержать, чтобы спасти успели… а тут-то… здесь мастерство требуется, а опухоли я удалять не умею. Это особый талант нужен, сам знаешь, чтобы всё дочиста убрать, всю гадость эту! Да что там – шва толком не наложу!