Отцовская скрипка в футляре (сборник)
Шрифт:
— А сыщете? — с надеждой спросил Павел Антонович и, не дожидаясь ответа Дениса, стал раздумчиво рассуждать: — Конечно, вы и сила, и власть, и люди знающие. Да ведь два года прошло. Я, бывает, одним глазком смотрю по телевизору разные случаи из вашей работы. Там всегда какие-то следы имеются. А тут пусто.
— Бесследных преступлений не бывает. Если, конечно, было совершено преступление… Вы, должно быть, кругом в долгах, Павел Антонович?
— Отродясь не занимал ни у кого, — опешил Селянин. — С чего это вы вдруг?
— Да
— Наш пострел везде поспел, — осуждающе усмехнулся Селянин. — Уже и погост обозрели… — И стал объяснять: — Так ведь и сын у меня один из всех. — И вдруг не на шутку рассердился. — Думайте лучше, как злодея поймать. А то считаете в чужом кармане: занял там, продал чего. Не продавал и не занимал.
Денис слушал сердитые слова Павла Антоновича, а «шестое следовательское чувство» все более укрепляло его в мысли, что Селянин не столько рассержен, сколько встревожен и озадачен этим его вопросом.
Павел Антонович сделал паузу и объявил не без внутреннего торжества:
— Хотите знать, Юрка сам себе поставил этот памятник.
После гибели Юрия не было для Павла Антоновича дела более желанного и более важного, чем войти в опустевшую комнату сына, смахнуть накопившуюся пыль, открыть шифоньер, перетрясти, перечистить и без того безукоризненно чистые костюмы, пальто, рубашки, свитеры Юрия.
Павел Антонович перебирал заскорузлыми пальцами мягкие пиджаки и пуловеры и, словно бы Юрку, совсем еще маленького, гладил по шелковистым волосенкам. Он начинал мысленно, а то и вполголоса разговаривать с Юркой, сетовать на горькую судьбу, жаловался на свою старость.
В то утро Павел Антонович приметил, что корешки Юркиных книжек на полке припылились. Он скинул тапки и взгромоздился на стул. Снимал с полки книги, обмахивал тряпкой пыль, читал названия и ставил томики на место. Вот взял с полки толстую книгу в разноцветной обложке.
— Аркадий Адамов, — прочитал Павел Антонович. — А название какое-то чудное: «Черная моль». Ох, и зловредное насекомое моль эта…
Вдруг в середине книги увидел две сберегательные книжки. Он раскрыл их, прочитал записи на первых страницах. Обе безымянные — на предъявителя. Обе оформлены в сберегательных кассах областного центра.
— Пустые, однако, обе, — унимая внезапную тревогу, успокоил себя Павел Антонович.
Но когда рассмотрел сумму вкладов, опасливо заозирался: не видит ли кто…
Денис сделал усилие, чтобы скрыть охватившее его возбуждение, даже улыбнулся Павлу Антоновичу, переспросил:
— Сколько, сколько вы говорите?
Павел Антонович уловил взволнованность следователя и запоздало всполошился: не повредил ли Юрке своей откровенностью. Но отступать уже поздно… Он нахмурился и ответил колюче:
— Ясно говорю, десять тысяч…
Хотя он сказал: «Ясно говорю», но сумму произнес
Но следователь не задавал опасных вопросов, с ободряющей улыбкой спросил как бы из любопытства:
— И как же вы, Павел Антонович, распорядились этими деньгами?
— Да как… Почти все и заломили с меня за памятник. Но сделали, правда, на совесть.
— Как вы отважились на это, Павел Антонович? Не боязно, что придет владелец денег и потребует их? В каком вы тогда окажетесь положении?…
Павел Антонович стал с подчеркнутым простодушием объяснять:
— Где это он найдется, этакий чудик, который такие деньги положит на безымянный вклад, и сберкнижку, и контрольные талоны к ней отдаст чужому дяде без никаких расписок.
— А если у кого-то есть такая расписка? Если он все-таки придет к вам?
— Не пришел же никто за два года. Да пусть еще докажет, что это его!.. Не лезет это, я говорю, ни в какие ворота, чтоб деньги в сберкассу, а сберкнижку на ветер!.. Лучше уж в землю зарыть сберкнижку, надежнее. Да и чего же их вообще-то прятать, ежели все честно…
— Вот именно, зачем же прятать, — согласился Денис и ввернул как бы мимоходом: — Ну, а если бы эти деньги потребовал товарищ Чумаков?…
— А зачем, скажите на милость, Федору Иннокентьевичу этакие фокусы? От кого ему прятать свои кровные? Чумаков ведь у всех на виду. И оклад дай бог всякому, и премиальные каждомесячные.
— Допустим, Круглова предъявит расписку?
— Такую я не знаю и знать не хочу, — зло ответил Павел Антонович.
— Но почему же тогда прятал деньги ваш сын?
Хотя Павел Антонович давно уже приготовил ответ, который должен был, на его взгляд, рассеять сомнения следователя в отношении Юрия, этот прямой вопрос поколебал его. И опять сделалось тревожно, как в самые первые дни после находки сберкнижек.
— Это почему же прятал?! Хранил деньги в государственной сберкассе. А как понадобились бы деньги — так в потратил бы их, не таясь никого.
Павлу Антоновичу нельзя отказать ни в логике, ни в преданности своему сыну. И все-таки придется задать ему самый главный и самый трудный для него вопрос.
— Пусть так, Павел Антонович. А все-таки откуда у Юрия такие деньги? Ведь и должность и оклад у него были довольно скромными.
Павел Антонович даже обрадовался этому вопросу. Он прямо посмотрел в глаза следователя и сказал убежденно:
— А нету тут никакого секрета. Играл он в это самое… в «Спортлото». Говорил, что выигрывал, а когда и сколько — не знаю, говорил только, что еще не хватает до «Волги»…
«Да, в находчивости Павлу Антоновичу не откажешь, — снова признал Денис. — Всякое, конечно, случается. Может быть, и «Спортлото».