Оtцы и деtи
Шрифт:
Все это понимали, обидеть Нету не хотели из деликатности, но говорить ни о чем, лишь бы поддержать разговор, не хотели тоже.
– Э-э-э… Как, однако, поздно. – Николай Петрович посмотрел на часы и покачал головой. – Мите спать пора. Феня, ты его уложишь?
– Конечно, – она встала.
– Ну а я тебе помогу.
Николай Петрович тоже поднялся. Катя вопросительно посмотрела на Аркадия.
– Тебя тоже уложить спать, малыш? – улыбнулся тот. – Сказку на ночь почитать?
Катя вспыхнула. Эти «сказки» нравились ей все больше и больше. Катя даже пожаловалась Фене, что стала «до ужаса развратной». На что Феня со странной улыбкой сказала, что есть тут кое-кто, до кого
– Идите, дети, спать, – со вздохом сказал Павел Петрович. И насмешливо добавил: – У вас уже глаза слипаются.
Катя с Аркадием переглянулись и рассмеялись. Когда они, обнявшись, ушли, Нета с Павлом Петровичем остались в гостиной вдвоем.
– Ну? – спросил Кирсанов после паузы. – Обдумала мое предложение?
– Да, – Нета нервно сглотнула.
– И?
– Я не возьму ваших денег.
Она увидела, что Павел Петрович сильно удивился.
– Ты не возьмешь денег? – переспросил он. – Чего же ты хочешь? Дом за границей? Квартиру? Апартаменты?
– Я ничего не возьму, – тряхнула черной гривой Нета. – Я понимаю, что вас ничем не проймешь. Вы уже сделали выводы о том, какая я. А что вы, в сущности, обо мне знаете? Что я вышла замуж за старика?
– Знаю, что ты убила его, – спокойно сказал Павел Петрович.
– Да! Я его убила! Потому что он был скотиной! Когда мы с Катей остались одни, он мог сделать все, чтобы нам помочь! Мог устроить меня на хорошую работу! Мог просто дать денег! Ведь отец считал его своим другом! А то я не знаю, сколько прилипло к рукам Одинцова, пока мой отец строил свои финансовые пирамиды! Если бы Одинцов поделился со мной и с Катей, это было бы честно! Но он захотел со мной спать!
– У тебя был выбор.
– Не было у меня выбора! Не было, понимаете?! Он хотя бы замуж позвал, – Нета нервно рассмеялась. – Остальные хотели так. На содержание взять. А мне было столько, сколько сейчас Кате. Я не родилась проституткой. И никто не родился. Я хотела жить честно. Но это же было невыносимо! Одна, с Катей на руках! Моя бедная маленькая сестренка полы мыла и по магазинам бегала, пока я была на работе. Думаете, модели много зарабатывают? Да, если у тебя есть богатый покровитель и выгодные контракты, которые можно получить только по знакомству. Да и каков век модели? В двадцать пять уже старуха, иди вон. Вот все и стараются выгодно выйти замуж. Выбрать-то было не из кого, никто не сватался, – усмехнулась Нета. – Как же, дочка вора, а потом зэка! Одинцов был до того мерзок, что меня тошнило от одного только его вида! Я шесть лет терпела все то, что он со мной делал, все эти мерзости, каждый день, думая, как я его убью. Каким способом. Я растила его ревность, словно дракона, терпеливо растила, целых шесть лет, пока этот дракон не вырос и не сожрал моего мужа. Все думают, что мы с тем ментом были в сговоре. И что я потом ему заплатила. Да не были мы в сговоре! Я просто знала, что это ментовские номера! И что в машине у моего мужа лежит пистолет! И что Одинцов дико ревнив! Да, я спровоцировала мужика, у которого при виде меня слюни потекли! Позволила гладить свою задницу! И это я нажала на курок! – выкрикнула Нета. – Я! И еще сто раз бы нажала, лишь бы мой муж наконец подох!
– Успокойся, – тихо сказал Кирсанов.
– Не надо меня жалеть! – сверкнула глазами Нета. – Я не для того приехала, чтобы вы меня жалели!
– А для чего?
– Я… Я люблю вас. Наверное. Потому что со мной еще никогда такого не было.
– Это потому что ты не можешь получить то, что хочешь. Не исключено, что впервые. Идем, – он встал.
– Куда? – растерялась Нета.
– В мою комнату. Я думаю, разговор лучше продолжить там.
– Это потрясающе! –
– Ты не проститутка, – усмехнулся Павел Петрович, надевая халат. – Хотя задатки есть.
– Мне уйти к себе? – Она приподнялась на локте.
– Зачем? – пожал он плечами. – О моей морали здесь и так невысокого мнения. Я думаю, все вздохнут с облегчением, когда увидят, как ты выходишь из моей комнаты. Я в душ.
«Ну и чего я добилась? – подумала она, ища в сумочке сигареты. Потом спохватилась: – Он же не курит! Если я хочу курить, надо выйти на веранду и открыть окно».
Нета встала, чтобы одеться. Она бы не сказала, что чувствовала себя счастливой, хотя секс был потрясающим. Но все, что Кирсанов делал, он делал механически, словно машина, в которую заложена определенная программа, и она свою работу сделает идеально, потому что это машина. Павел Петрович мог теперь Нету с таким же успехом прогнать, как и оставить. Она поняла, что ступила на скользкий путь.
Но она уже ничего не могла с собой поделать. Теперь Нета знала, чего именно хочет. Появиться в обществе под руку с Кирсановым, чтобы все женщины поняли: им здесь ловить нечего. Остальное – вопрос времени. Пройдет год, другой, и в силу вступит привычка. Пусть Павел Петрович будет обращать на живущую с ним женщину не больше внимания, чем на утреннюю газету. Лежит она рядом, и ладно. Но если этой газеты вдруг нет, взгляд нетерпеливо шарит по сторонам. И не успокаивается ровно до тех пор, пока не найдет искомое.
«Интересно, а когда я захочу его убить? – подумала вдруг Нета. – За равнодушие, за постоянную опасность быть изгнанной, за ревность, на этот раз собственную. И какого дракона буду растить? У Кирсанова, похоже, нет слабых мест. Зато у меня теперь есть. Я его люблю. Вот дракон, который меня сожрет».
Она стояла у открытого окна и курила. Над озером догорал июльский закат, и зрелище с высокого холма, на котором стоял особняк Кирсановых, открывалось волнующее. Облака цвета крови, когда она бьет из перерезанной артерии, и такая же кровь, только уже запекшаяся, почти черная, под линией горизонта, там, где обескровленное небо стекает в холодные озерные воды. И медленно умирает, остывая и становясь свинцово-неподвижным.
И вдруг Нета услышала, как хлопнула входная дверь. Из дома вышел Павел Петрович, одетый в спортивный костюм, и направился по тропинке через сад, к спуску на пристань.
«А мне ничего не сказал, и с собой не пригласил, на вечернюю прогулку», – горько подумала Нета.
И вдруг поняла: так будет всегда!
XVIII
Прошло больше недели. Начался август, и жара немного спала. Присутствие Неты внесло в жизнь обитателей Кирсановской дачи некое равновесие. Они с Павлом Петровичем часто уезжали в город, возвращались порою за полночь, когда все уже спали. Время проводили в ресторанах или в гостях, Павлу Петровичу везде были рады. Казалось, он избегает оставаться вечерами дома, сидеть в гостиной или на веранде, где мило общаются Феня с Катей и где царит атмосфера влюбленности и доверия.
Нета вставала позже всех, Кирсанов же спал мало, по старой своей привычке, и утренние часы неизменно проводил один. Феня тоже вставала рано, потому что Митя крепко спал ночью, но утром, проголодавшись, громко требовал материнского молока. Впрочем, для Фени, родившейся и выросшей в деревне, такой образ жизни был естественным. С Павлом Петровичем она вела себя так, будто ничего не случилось.
– Нета тебя не напрягает? – спросил как-то он, возвращаясь с утренней пробежки. – Не ревнуешь?