Отцы и сыновья
Шрифт:
Аркадий. Он невзлюбил Базарова с самого начала. Теперь полагает, у него есть причина ненавидеть его.
Павел. Какова преданность. Жизнь для него должно быть вполне ясная штука.
Петр входит слева, как и в начале картины.
Петр. Тарантас стоит во дворе, барин.
Петр сразу же уходит.
Николай. Спасибо, Петр. Ах да, Петр, моя соломенная шляпа в прихожей. Принеси ее, пожалуйста… Петр! Петр! Боже, вы видели? Он не обратил никакого
Павел. Я думаю, он не слышал тебя, Николай.
Николай(в ярости). Это наглая ложь! И ты знаешь, что это наглая ложь! Негодяй всегда меня не слышит! Всегда! Всегда! Мне надоело, что он меня не слышит. До смерти надоело! (Приходит в себя.) Прости меня… Мне жаль… Это непростительно… Прости меня… Пойду и поиграю немного на виолончели. Виолончель действует на меня целительно.
Николай уходит в дом. Аркадий крайне удивлен этой вспышке гнева. У Павла есть свое мнение на этот счет.
Павел. Бог ты мой! Что это с ним?
Аркадий. Он тоже не испытывал особо теплых чувств к Базарову.
Павел. Может быть.
Аркадий. Я знаю, что Базаров очень хорошо к нему относится, но не умеет открыто показывать свои чувства.
Павел. Что он собирается делать?
Аркадий. Собирался ехать в Петербург заниматься. Но сегодня утром, когда складывал свои вещи, вдруг пришло известие, что в его округе эпидемия тифа. Поэтому вначале поедет туда помочь отцу.
Павел. А-а! Достойное решение. Я тоже думаю уехать.
Аркадий. Как уехать?
Павел. Уехать. Насовсем.
Аркадий. Куда?
Павел. В Германию, Францию, Англию. Может быть, в Шотландию! Не купить ли мне замок Данбейн?
Аркадий. Ты что же, хочешь от нас уехать навсегда?
Павел. Посмотрим. Но раньше окончания жатвы не уеду. Сено, вон, без моей помощи не сумели убрать. А, господин Базаров, я слышал, вы едете домой.
Слева выходит Базаров с книгой в руке. Одет по-дорожному. Кладет пиджак на чемоданы и подходит к Аркадию и Павлу.
Он выглядит абсолютно зрелым человеком. Ни в одежде, ни в манере держать себя нет ничего от студента. Энергичен, деловит, холоден.
Базаров. Как рука?
Павел. Спасибо, все в порядке. Вы хорошо перевязали.
Базаров. Снимите повязку через три дня, дайте ране возможность подышать.
Слышны звуки виолончели. Николай играет Романс в фа-мажоре, опус 50.
Павел. Le maladie n'est pas a plaindre qui a la guerison en sa manche [22] .
Базаров. Я не говорю по-французски.
Павел. Монтень. Это значит: не жалейте человека, который…
Базаров резко отворачивается от него.
Базаров(Аркадию). Надо попрощаться с твоим отцом.
22
Не
Идет к чемоданам. Аркадий идет за ним, берет его за руку и спокойно говорит, доверительно, стараясь восстановить прежнюю близость. Павел отходит в дальнюю часть сада и читает.
Аркадий. У меня есть план, Базаров. Я приеду в Петербург на Рождество, в нашу старую квартиру и мы будем…
Базаров. Ни к чему это, Аркадий. К Рождеству вы уже с Катей поженитесь.
Они продолжают разговор, в то время как Базаров открывает чемодан и кладет туда книгу.
Аркадий. Поженимся? Я — жениться? Ради бога, что ты, мы, нигилисты, не верим в…
Базаров. И я рад за тебя. Она возьмет тебя в руки, а тебя надо взять в руки. Ты по своей природе нуждаешься в дополнении. Естественные элементы, восполняющие недостаточность, создают сбалансированное и стабильное целое.
Аркадий. Перестань, Базаров! Хватит делать из меня персону! Я, как и был, твой приятель, повар и судомойка. Знаешь, что мы сделаем — устроим большую вечеринку. Сразу после того, как ты сдашь экзамены… В середине сентября. Я приеду в Петербург. Купим бочонок пива. Соберем всех из нашего старого кружка и…
Базаров. Нет, обманываться нечего: нам вместе не быть, Аркадий. Мы оба это знаем. Сейчас мы прощаемся навсегда. И ты сам это чувствуешь… ты поступил умно: для нашей горькой, терпкой, бобыльной жизни ты не создан.
Аркадий. Какого черта ты говоришь про «нашу» жизнь и исключаешь меня? Забыл, что я тоже нигилист?
Базаров. Был, когда был студентом. Но душа твоя никогда не расставалась с дворянством, общественными благопристойностями и принятыми внешними приличиями. Не отрицаю, у тебя есть смелость и молодой задор. Но дальше благородного смирения или благородного кипения идти ты не способен. Да, тебя волнуют «злободневные проблемы», но ты полагаешь, их можно решить в ходе разумных, благопристойных споров. Ну, а если не получится, в запасе есть благопристойная дуэль. Увы, так нельзя добиться реальных перемен, радикальных перемен, Аркадий. Мир не переделаешь дискуссиями и мнимыми поединками в предрассветном тумане… Как ты сам сказал давным-давно своему дяде, мы уже миновали стадию социального анализа. Мы вступили в эру военных действий — и царапаемся, делаем больно, кусаемся, бьем, режем, ставим синяки, плюемся. К таким непристойностям ты не готов. Когда дело дойдет до крайностей, ты ограничишься благовоспитанным негодованием и благовоспитанной покорностью. Твое воспитание обеспечило тебе такой выход. А мое — нет. Я намерен идти до последнего и пойти на крайности, какими бы они ни были, — подлыми, дикими, благородными или бесстыдными.
Аркадий. Понятно.
Базаров. Если сказать прямо, Аркадий, ты не дорос до нас.
Аркадий. Не дикость ли и бесстыдство, что так прочно сидят в тебе, отпугнули Анну Сергеевну? Напрасно я сказал это. Прости меня, Базаров.
Базаров отвечает так же спокойно и холодно, как прежде.
Базаров. Не нужно просить прощения, я, действительно, возможно, отпугнул Анну Сергеевну. Но если это так, как случилось, то я нисколько не жалею об этом. Маленькие империи меня не привлекают. Мои прицелы настроены на более обширные пространства. Мы хорошо провели год вместе, Аркадий. Спасибо тебе за это.