Отцы-основатели. Весь Саймак - 10.Мир красного солнца
Шрифт:
За окнами станции наступила ночь, которая на Венере длилась целую неделю. Снова пошел снег, порывы ветра гнали огромные белые заряды, но не настоящего снега, а параформальдегида. Из него состояли громадные гряды облаков, навечно закрывшие планету от космоса.
На гребне породы, возвышавшемся рядом с куполом станции, в защитном скафандре стоял Харви Бун и озирал окрестности.
Внизу виднелся один купол. То тут, то там на его поверхности вспыхивали пятна света от раскачиваемых ветром прожекторов над радиевыми шахтами.
В
Повсюду сновали люди. Все они были в блестящих кристаллических скафандрах, защищавших их от этого адского варева, которое называлось атмосферой Венеры. Один углекислый газ, а от кислорода и следа не осталось. Когда-то здесь было полно кислорода и водяного пара. Но кислород исчез, оставив вместо себя углекислый газ и формальдегид, а тот затвердел, соединившись с водяным паром.
Налетевший порыв горячего ветра взвил перед Буном облачко формальдегида, скрыв из вида станцию и людей, и его охватила дрожь. Он стоял, отделенный от всего мира вихрем белого облака, и ему никак было не отделаться от ощущения, что к нему кто-то подкрадывается сквозь эту пелену. То, что таилось в облаке снега, было страшнее самого страха, безудержнее паники, невыносимее ужаса.
Буну казалось, что еще секунда — и этот ужас навеки поглотит его, но наконец ветер унес снежное облако. Буря ухала и выла, словно желая загнать его обратно под купол. Танцующие вихри снега принимали жуткие призрачные образы. Пятна света внизу, над шахтами, фантастически переплетались с бешено мчавшимися белыми облаками.
Необъяснимая паника вновь охватила его. В порывах ветра ему слышались какие-то зловещие шорохи, кокой-то странный шепот. Разыгравшийся ветер злобно завыл и швырнул в него охапку снега.
Харви Бун вскрикнул и побежал. Невидимый ужас следовал за ним по пятам.
Он вбежал под купол станции и защелкнул дверь лаборатории на замок, но для дикого страха дверь не являлась препятствием. От него так просто не избавишься. Вылезая из скафандра, Бун заметил, как дрожат его руки.
— Нужно немедленно выпить, — проговорил он вслух.
Бун вынул из стола бутылку и отпил прямо из горлышка.
За его спиной раздался смех. Бун резко повернулся, его нервы были натянуты как струны.
Из банки, стоявшей на столе, на него смотрело искаженное злобой лицо. Бун понимал, что ему это мерещится. Никакого лица там не было. В банке вообще не было ничего, что можно увидеть. Там был один только Арчи, а Арчи — это радон под давлением, который можно наблюдать только через спектроскоп.
Бун быстро провел рукой перед глазами и снова взглянул
— Что? Попался? Скоро я тебя прикончу, — хихикнул Арчи. — Ты уже был на волоске. Еще немного, и ты совсем спятишь. Ну, чего ты ждешь? Неужели на что-то еще надеешься? Все равно тебе конец.
— Ошибаешься, — заорал Бун, задыхаясь от ярости. — Это ты попался.
Он изо всей силы треснул кулаком по стопке бумаг, лежавших на столе.
— Это я прикончу тебя. Я уничтожу тебя. Я расскажу всем, что ты такое на самом деле.
— Неужели! — прокаркал Арчи.
— Будь ты проклят! — глухо проговорил Бун, ставя бутылку на стол. — Пожалуй, и правда пора покончить с тобой раз и навсегда. Слишком долго ты мотал мне душу. Ты у меня сам сдохнешь.
— Это как? — с издевкой спросил Арчи.
— А очень просто, — проревел Бун. — Забуду насыпать в тебя радон, и через неделю ты умрешь как миленький. Превратишься в полониум и…
— Куда тебе, ты не посмеешь, — дразнил его Арчи, — Ты ведь знаешь, что с тобой за это сделают. Твое институтское начальство скальп с тебя снимет.
В банке снова появилось лицо. До чего же оно было омерзительное! Волна безудержного бешенства захлестнула ученого. С яростным криком Бун схватил бутылку со стола и яростно швырнул ее. Бутылка пролетела над Арчи и вдребезги разбилась о стену над ним, окатив банку спиртным.
Арчи захихикал. Теперь перед лицом материализовалась еще и рука и сделала непристойный жест.
С хриплым воплем Бун схватил тяжеленный стул. Комната наполнилась омерзительным смехом Арчи.
Совершенно потеряв голову от ярости, Бун заорал что-то бессвязное и с размаху обрушил стул на банку. Банка разлетелась на куски.
В комнате резко повысился уровень радиации. Замигали спектрографические детекторы. Зашелестели вентиляторы, набрали обороты и пронзительно взвыли, очищая воздух и выбрасывая радон наружу. За куполом станции в атмосфере раздались шипение и вой.
Но Харви Бун ничего об этом не узнал, потому что был мертв. Нестерпимая жгучая боль пронзила его, и через мгновение он упал замертво. Его лицо и руки обгорели и стали ярко-красного цвета, а там, где были глаза, теперь зияли две дыры.
В естественном состоянии радон в сто тысяч раз активнее радия.
— При чем тут Арчи! — протестовал Джонни Гаррисон, — Гипноз! Это невероятно. Не мог он загипнотизировать человека. У нас нет никаких подтверждений этому. Мы наблюдаем за Арчи сто лет…
— Не забудь, — перебил док, — что мы наблюдаем за разумом. Только нам так и не удалось выяснить, насколько высок его уровень интеллекта. Мы знаем одно: этот разум не похож, да и не может быть похож на человеческий. Ну хорошо, мы вступили с ним в контакт, мы общались с ним. Но это общение происходило на нашем уровне и доступными нам средствами. Понимаешь, что это значит? — Док переместил сигару из одного уголка рта в другой.