Отцы-основатели. Весь Саймак - 2.Почти как люди
Шрифт:
— Ну нельзя же допускать таких вещей! — возмутился Лэтроп. — Это же отличный материал, мы должны были его использовать…
— Все бывает, Эл. Не часто, но бывает. Это как раз такой случай. Но я вот подумал, не слетать ли Кэти в Айову. Ознакомиться с ситуацией. Быть может, пришелец ее запомнил.
— Но это же смешно, — возразил Лэтроп. — Ни один из них ни разу не обратил внимания на людей.
— А откуда это известно? — спросил Гаррисон. — Конечно, ни один не подошел и не поздоровался, но это вовсе не значит, что они не замечают людей. Кэти провела в Лоун-Пайне несколько дней, так что…
— Ну а если «сто первый» ее запомнил, что толку? Едва ли у него можно взять интервью. Нет никакой возможности получить от них информацию. Никакой.
— Я знаю, — сказал завредакцией репортажа. — Но у меня предчувствие. Я думаю, что идея неплохая.
— Ну что ж, давайте. Репортаж — ваша епархия. Если у вас предчувствие…
Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Джим Гоулд.
— Джонни! — закричал он. — Фрэнк Нортон на проводе! Стиффи Грант только что нашел мертвого.
— Какого мертвого?
— Мертвого пришельца.
Глава 32
Вашингтон, федеральный округ Колумбия
Портер взял трубку.
— Дейв, — сказал президент, — ты можешь ко мне зайти? Я хочу, чтобы ты тоже послушал.
— Сию минуту, — ответил Портер.
Он положил трубку и поднялся с кресла. Маршия Лэнгли, его помощница, подняла голову от стола и вопросительно взглянула на шефа.
— Не знаю, — сказал Портер. — Скорее всего, какая-нибудь неприятность.
Войдя в приемную, он показал на дверь президентского кабинета.
— Кто там у него?
— Генерал Уайтсайд, — ответила Грейс.
— Только Уайтсайд?
— Только Уайтсайд. Пару минут назад зашел.
Портер постучался и открыл дверь. Президент стоял, опершись на угол стола, Уайтсайд сидел в кресле у стены.
— Заходи, Дейв, — сказал президент. — Тащи сюда кресло. У генерала чрезвычайно интересные новости для нас.
— Благодарю вас, сэр.
Президент обошел стол и уселся за него.
— Я слышал, тебе сегодня трудно пришлось с прессой, — обратился он к Портеру.
— Они хотели узнать об эксперименте с оружием. Я сказал, что ничего об этом не знаю.
Президент кивнул.
— Правильно. И как у тебя прошла эта ложь во спасение? Совесть не мучает?
— Сэр, — сказал Портер, — говорить можно и нужно почти обо всем. Но я полагал, что эксперимент в любом случае секретен, даже если речь не идет о безопасности страны…
— Хорошо, что вы об этом подумали, — буркнул Уайтсайд.
— Ну а раз так, я решил, что сказать об этом можно будет не скоро.
— Потому я тебя и позвал, — сказал президент. — Я тебя уважаю и не хочу, чтобы тебе приходилось работать в вакууме. Когда ты услышишь, что расскажет Генри, у тебя не останется возражений относительно секретности этой информации.
Он повернулся к Уайтсайду.
— Генри, вы не откажетесь рассказать еще раз?
Генерал устроился в кресле поудобнее и начал:
— Я думаю, вы оба знаете, в чем состоял эксперимент. Мы установили ружье тридцатого калибра и снимали траекторию пули, тысячи кадров в секунду.
— Да, знаем, — кивнул президент.
— Это было невероятно, — сказал Уайтсайд.
— О'кей, Генри. Продолжайте.
— Когда пуля ударилась в пришельца, шкура его вогнулась. Но пуля ее не пробила. Только ямку сделала. Как кулаком стукнуть в подушку. Как пальцем щеку надавить. Почти в тот же момент ямка выровнялась, и в том месте, где она была, возник ослепительный луч. Он попал в ружье и расплавил его. Забавно, что сама пуля назад не полетела, а отскочила, как мячик от стенки, и упала. Мы потом нашли ее на земле.
Генерал замолчал, переводя дыхание.
— Наши люди говорят — то есть наши ученые говорят, — что пришелец превращает кинетическую энергию снаряда в потенциальную. И делает это таким образом, что потом может ее использовать. Не совсем понятно, как это происходит, но впечатление такое, будто пришелец поглотил потенциальную энергию, подверг ее анализу и ответил более сильной вспышкой энергии — потому ружье и расплавилось. Он попал точно в ружье. Ученые говорят, это произошло потому, что вмятина имела параболическую форму, а ось параболоида совпала с траекторией снаряда. Вмятина тут же выровнялась, но форма ее была настолько точной, что он выбросил эту энергию в какой-то новой форме точно туда, откуда вылетел снаряд. Они что-то говорили о волновом импульсе, об отраженной волне — тут я ничего не понял. Но самое главное в том, что пришелец возвращает энергию снаряда — или больше энергии снаряда — оружию, из которого он вылетел. И при этом возврат энергии происходит по траектории снаряда. Даже если бы траектория была навесной — если, например, стреляли из мортиры, — ответный импульс энергии все равно в точности следовал бы траектории снаряда.
Он умолк, снова переводя дыхание и глядя то на одного слушателя, то на другого.
— Вы понимаете, что это означает?
— Идеальная защитная система, — сказал президент. — Ты кидаешь другому то, что он кинул в тебя.
Уайтсайд кивнул.
— И притом в другой форме. Вероятно, здесь имеют место разные формы энергии. Во всяком случае, так думают ребята из лаборатории. Это совсем не обязательно тепловой удар. Это может быть и какое-то излучение, например гамма-лучи. Пришелец умеет превращать кинетическую энергию в потенциальную, и у него широкий выбор дальнейших превращений.
— Кто кроме нас троих знает об этом? — спросил президент.
— Эксперимент видели многие. Техники, охрана и так далее. О том, что я вам сейчас рассказал, знают только трое, больше никто.
— Вашим людям можно доверять?
— Можно. Они не болтливы.
— Я думаю, что в целях безопасности, — сказал президент, — нам не следует распространяться об этом. Эксперимента не было! Будем твердо стоять на своем: его не было. Ты сможешь выдержать, Дейв? Я знаю, как ты себя чувствуешь, когда приходится лгать…