Отцы-основатели. Весь Саймак - 7.Игра в цивилизацию
Шрифт:
— Кто?
— Я подъехала к дому с задней стороны. У передней двери стояла машина, Фило лаял. Я увидела, как из дома вышли трое, они тащили за собой четвертого. Он сопротивлялся, отбивался, но они выволокли его и запихнули в машину. Фило бросался на них, но они так спешили, что даже не замечали его. Сначала я подумала, что они тащат тебя, но потом разглядела, что это какой-то незнакомый мужчина. Трое были в форме охранников. Я испугалась. Выехала и рванула на шоссе...
— Погоди минуточку,—
— Потом, позже, я подъехала к своему дому, выключив фары, и оставила там машину. Прошла через лес и стала тебя ждать.
От скороговорки у нее перехватило дыхание, и она замолчала. Блейн приподнял пальцами ее подбородок и поцеловал. Она оттолкнула его руку.
— Сейчас не время!
— Для этого всегда время.
— Норм, у тебя неприятности? Кто-то охотится за тобой?
— Возможно.
— А ты стоишь здесь и лезешь ко мне с поцелуями!
— Я как раз пытаюсь сообразить, что мне делать.
— И что надумал?
— Пойду навещу Фарриса. Он меня приглашал, а я и забыл.
— По-моему, ты забыл, о чем я тебе рассказала. Охранники...
— Это не охранники. Они просто одеты в форму Охраны.
Норман Блейн вдруг ясно увидел всю картину целиком — словно разрозненные куски мозаики сложились в единое целое. Все несообразности, мучившие его с утра, заняли в этой картине свое место и обрели определенный смысл.
Сначала был липучка, вцепившийся в него на стоянке; затем Люсинда Сайлон, заказавшая сновидение, исполненное покоя и достоинства; потом Гиси — мертвец за обшарпанным столом; и, наконец, «размороженный» — человек, проживший пять столетий в обществе, которое не имело представления о выгоде.
— Но Фаррис...
— Мы с Полом Фаррисом друзья.
— У Пола Фарриса нет друзей.
— Вот такие! — Блейн вытянул вперед два крепко прижатых друг к дружке пальца.
— Я бы на твоем месте все же поостереглась.
— Начиная с сегодняшнего дня мы с Фаррисом в одной упряжке. Гиси умер...
— Я знаю. Но какая связь между его смертью и вашей с Фаррисом внезапной дружбой?
— Перед смертью Гиси назначил меня начальником Архива.
— Ох, Норм, я так рада!
— Я надеялся, что ты обрадуешься.
— Но я не понимаю, что происходит. Объясни мне. Кто этот человек, которого тащили охранники?
— Я же тебе сказал — они не охранники.
— Кто он? Не увиливай от ответа.
— Беглец. Человек, удравший из Центра.
— И ты его укрывал?!
— Ну, не совсем...
— Норм, почему кто-то вообще мог удрать из Центра? У вас что, заключенные там сидят?
— Он «размороженный».
Блейн тут же понял, что сболтнул лишнего, но было уже поздно. Глаза у Гарриет загорелись знакомым блеском.
— Эта история не для печати,— сказал он,— Если ты используешь...
— Почему бы и нет?
— Я доверил секрет тебе лично, как близкому человеку.
— От прессы не может быть секретов. Я все-таки репортер, не забывай!
— Но ты же ничего толком не знаешь! Одни намеки и догадки.
— А ты мне расскажи,— сказала она, — Я ведь все равно узнаю.
— Старая песня!
— И тем не менее это в твоих же интересах. Да и мне хлопот поменьше. К тому же в статье тогда будут не сплетни, а факты.
— Я не скажу больше ни слова.
— Глядите, какой стойкий! — Гарриет встала на цыпочки, чмокнула его и нырнула во тьму.
— Постой! — крикнул Блейн, но она уже скрылась в кустах.
Он шагнул за ней и остановился. Бессмысленно. Он ее не поймает. Все тропинки в лесу, разделяющем их коттеджи, известны ей не хуже, чем ему.
Надо же было так оплошать! К утру вся эта история появится в газетах.
Блейн прекрасно понимал, что Гарриет не шутила. Черт бы ее побрал, эту фанатичку! Почему она не может хоть раз в жизни быть не репортером, а просто человеком? Должна же преданность гильдии иметь какие-то границы!
Впрочем, он и сам не лучше. Он тоже беззаветно предан Сновидениям. Как там говорил давешний комментатор? «Опираясь на фанатичную преданность своих служащих, гильдии годами накапливают силы».
Блейн подошел к двери и поежился, представив себе завтрашние газеты. Статьи на первых страницах, кричащие заголовки, набранные 96-пунктовым шрифтом...
«Малейший намек на скандал...» — сказал он сегодня утром Люсинде Сайлон. Ведь репутация Сновидений зиждется на абсолютном доверии общества. Стоит лишь запахнуть скандалом, и доверие рухнет. А скандал неминуем... и шума от него будет много.
Есть всего два выхода. Во-первых, можно попытаться остановить Гарриет. Только как ее остановишь? А во-вторых, можно попытаться сорвать покровы со всей этой истории и обнажить ее суть. Ибо суть ее — заговор, направленный против Сновидений. Заговор, созревший в недрах Центрального Профсоюза в процессе той борьбы за власть, о которой вещал сегодня уверенный в собственной непогрешимости комментатор.
Блейн не сомневался, что теперь ему ясно видны главные нити заговора, соединяющие на первый взгляд разрозненные и невероятные события. Но чтобы подкрепить свои подозрения доказательствами, нужно спешить. Гарриет отправилась охотиться за фактами, на которые он имел неосторожность намекнуть. Возможно, к утренним выпускам она не успеет, но в вечерних газетах статьи появятся обязательно.
И к этому времени гильдия Сновидений должна суметь опровергнуть разрастающийся шквал домыслов и слухов.