Отцы-основатели. Весь Саймак - 7.Игра в цивилизацию
Шрифт:
Генерал призвал на помощь все свое самообладание.
Что толку спорить?
Ну а браниться и вовсе бессмысленно.
Интересно, сумеет ли он — да что там он, сумеет ли человечество когда-нибудь раскусить пятнашников?
Не то чтобы это и вправду кого-то занимало всерьез. Пусть бы отвязались от землян — и того довольно.
— Подождите,— просвистел пятнашник,— Они прибудут по истечении среднего времени.
«Какого черта,— возмутился генерал про себя,— сколько еще ждать этого “среднего времени”?..»
Пятнашник откатился назад и продолжал
Генерал выбрался из палатки наружу.
Крошечная планетка выглядела еще холоднее, пустыннее и неприютнее, чем прежде. «Стоит только присмотреться,— мелькнула мысль,— и кажется, будто ландшафт с каждым часом становится все тоскливее: запомнился унылым — стал удручающим».
Безжизненная, бесплодная, начисто лишенная какой бы то ни было стратегической или экономической ценности, планетка представлялась нейтральной территорией, как нельзя лучше подходящей для обмена пленными. Нейтральной, поскольку никто во Вселенной пальцем не шевельнул бы для того, чтобы ее захватить.
Дальняя звездочка, солнце планеты, светилась на небе тусклым пятном. Голый черный камень простирался к горизонту, до которого было рукой подать. Ледяной воздух полоснул генерала по ноздрям точно ножом.
Здесь не было ни холмов, ни долин. И вообще не было ничего, кроме плоского, без единой трещинки камня, уходящего во все стороны,— не планета, а сплошной исполинский космодром.
Генерал напомнил себе, что местом встречи эта планетка была назначена по предложению пятнашников, и это само по себе выглядело подозрительным. Но на тогдашней стадии переговоров Земля не могла позволить себе роскоши торговаться по мелочам.
Он стоял, ссутулив плечи, и ощущал, как по спине бежит холодок мрачных предчувствий. По мере того как час тянулся за часом, планетка все явственнее напоминала ему гигантскую ловушку.
Нет, наверное, он заблуждается. В поведении пятнашников не было ровным счетом ничего, что оправдывало бы подобные подозрения. Напротив, они вели себя почти великодушно. Они могли бы выдвинуть свои условия — практически любые условия,— и Галактической федерации пришлось бы, хочешь не хочешь, принять их. Земля должна была выиграть время любой ценой. Земля должна была успеть подготовиться к следующей схватке — через пять лет, или через десять, или сколько бы лет ни прошло.
Однако пятнашники — невероятно, но факт — не выдвинули никаких условий. «Хотя,— поправил себя генерал,— никто не в силах догадаться, что у пятнашников на уме и какой еще фокус они задумали».
В полутьме вырисовывался лагерь землян — несколько палаток, передвижная электростанция, замерший в ожидании космический корабль, а подле него — маленький разведывательный катер, тот самый, на котором летал пленный пятнашник.
Катер сам по себе как нельзя лучше доказывал глубину пропасти, разделяющей пятнашников и людей. Три полных дня переговоров ушли только на то, чтобы пятнашники сумели членораздельно объяснить свое желание получить катер и его пилота обратно.
С сотворения мира ни один корабль во всей Галактике не подвергался столь тщательному
Лагерь казался спокойным, почти вымершим. Двое часовых четко выхаживали взад и вперед. Все остальные были в укрытии и поджидали пятнашников, убивая время кто как мог.
Генерал торопливо пересек пространство, отделявшее его от госпитальной палатки. Пригнувшись, шагнул за порог.
За столом сидели четверо, лениво перебрасываясь в картишки. Один из игроков бросил карты на стол и поднялся.
— Что слышно, генерал?
Генерал поздоровался с ним за руку.
— Должны пожаловать с минуты на минуту. У вас все в порядке, док?
— Мы готовы уже давно,— сказал психиатр.— Сразу же по прибытии забираем ребят сюда и обследуем по всем статьям. Наши игрушки все на ходу. Долго мы вас не задержим.
— Прекрасно. Мне бы хотелось распрощаться с этим небесным камушком как можно скорее. Не нравится мне тут.
— Только один вопрос...
— Что такое?
— Как угадать, сколько человек нам вернут?
Генерал покачал головой:
— Этого мы так и не выяснили. Они не очень-то в ладах с цифрами. Что, если математика не так повсеместна, как вы, ученые, полагаете?
— В любом случае,— ответил доктор покорно,— сделаем все, что в наших силах.
— Да нет,— продолжал генерал,— их не может быть много. Мы же возвращаем одного-единственного пятнашника и один кораблик. Как по-вашему, во сколько людей они могут его оценить?
— Откуда же мне знать! Слушайте, а вы уверены, что они вообще прилетят?
— Трудно быть уверенным даже в том, что они нас поняли. Когда дело доходит до откровенной тупости...
— Не так уж они тупы,— тихо возразил доктор.— Мы оказались не способны усвоить их язык, так они овладели нашим.
— Сам знаю,— отмахнулся генерал нетерпеливо,— Вернее, сознаю. Но перемирие — ведь сколько дней понадобилось, чтобы они хотя бы отдаленно поняли, о чем речь? И еще больше дней ушло на то, чтобы согласовать систему отсчета времени. Ей-же-ей, договориться на пальцах с дикарями каменного века было бы и то легче!
— Конечно легче,— сказал доктор,— Дикари как-никак люди.
— А пятнашники — высокоразвитые существа! Их техника во многих отношениях даст нашей сто очков вперед. Они же поколотили нас, как маленьких.
— Да что там, просто разнесли вдребезги...
— Хорошо, пусть так, разнесли. И почему бы не разнести? У них есть оружие, какое нам и не снилось. Они действовали много ближе к своим базам. У них не было наших проблем материально-технического обеспечения. Да, они разнесли нас вдребезги, но разрешите спросить: сами-то они догадываются об этом? Воспользовались они плодами своей победы? Они могли перебить нас до последнего. Могли навязать нам такие условия мира, что отбросили бы нас на века. А вместо того отпустили нас подобру-поздорову. Где тут логика, я вас спрашиваю?