Отцы-основатели. Весь Саймак - 7.Игра в цивилизацию
Шрифт:
Они стояли и ждали, а пятнашник все рисовал. Наконец он справился со своей задачей, отложил карандаш и указал на волнистые линии.
— Мы,— заявил он.
Потом указал на другие, иззубренные линии.
— Вы,— пояснил он генералу.
Тот склонился над бумагой, силясь уразуметь, что же имел в виду художник.
— Сэр,— вмешался капитан,— это похоже на схему сражения.
— Оно,— гордо провозгласил пятнашник.
Он снова поднял карандаш и пригласил:
— Смотрите.
На рисунке появились новые линии, смешные значки в точках
— Это,— узнал генерал, ощущая, как в горле клокочет гнев,— столкновение в секторе семнадцать. В тот день мы потеряли половину нашей Пятой эскадры.
— Маленькая ошибка,— объявил пятнашник, сделав при этом странный жест, словно просил прощения. Потом вырвал из блокнота новый листок, расстелил его на полу и принялся рисовать сызнова.
— Внимайте,— пригласил он.
Пятнашник вновь обозначил линии защиты и атаки, но слегка видоизменил их. Боевые порядки землян как бы повернулись вокруг оси, разъединились и превратились в две параллельные полосы, охватившие нападающих пятнашников с флангов. Еще поворот оси — и строй пятнашников дрогнул и рассеялся в пространстве.
Художник отложил карандаш.
— Маленький пустяк,— сообщил он генералу и капитану,— Вы проявили хорошо. Сделали одну чуточную ошибку.
Генерал опять наполнил стаканы, призывая на помощь все свое самообладание.
«Куда же они клонят? — подумал он.— Ну зачем они тянут и не выкладывают все напрямик?»
— Так лучше,— вымолвил один из пятнашников, поднимая свой стакан в знак того, что подразумевает пойло.
— Еще? — осведомился пятнашник-стратег, вновь берясь за карандаш.
— Прошу,— ответил генерал, скрипя зубами.
Прошагав к входному пологу, он выглянул из палатки. Орудийные расчеты были на своих местах. Струйки дыма курились под жерлами стартовых двигателей; возникни необходимость — и корабль взмоет вверх в одно мгновение. В лагере царила напряженная тишина.
Генерал вернулся к столу и продолжал следить за тем, как пятнашник с веселой миной читает лекцию о способах выиграть бой. Лист за листом покрывались схемами, и время от времени стратег проявлял великодушие — показывал, отчего пятнашники проиграли стычку, когда могли бы выиграть, чуть изменив тактику.
— Интересно! — провозглашал он с воодушевлением.
— Действительно интересно,— согласился генерал,— Только один вопрос.
— Спрашивайте,— разрешил пятнашник.
— Допустим, опять война. Почему вы уверены, что мы не используем все эти знания против вас?
— Но прекрасно! — воскликнул пятнашник восторженно.— Мы того и хотим!
— Вы воюете хорошо,— вмешался другой пятнашник.— Однако немножко грубо. В следующий раз научитесь лучше.
— Грубо? — взъярился генерал.
— Слишком резко, сэр. Нет надобности бить по кораблям трах-тарарах...
Снаружи грохнул залп, потом еще и еще, а потом грохот орудий утонул в басовитом,
Генерал в один прыжок очутился у входа и протаранил его насквозь, не удосужившись отогнуть полог. Фуражка слетела у него с головы, и он покачнулся, едва не потеряв равновесия. А задрав голову, увидел, как они приближаются, эскадра за эскадрой, расцвечивая тьму вспышками выхлопов.
— Прекратить огонь! — заорал он,— Безмозглые тупицы, прекратите огонь!
Но кричать не было нужды — пушки умолкли сами по себе.
Корабли приближались к лагерю в безукоризненном походном строю. Затем они пролетели над лагерем, и гром их двигателей, казалось, приподнял палатки и потряс до основания скалы, где эти палатки стояли. А затем сомкнутыми рядами корабли опять пошли на подъем, все с той же безукоризненной точностью выполняя уставный маневр перед мягкой посадкой.
Генерал замер как вкопанный, ветер ерошил его серо-стальные волосы, и в горле сжимался непрошеный комок — гордость за своих и благодарность к чужим.
Кто-то тронул его за локоть.
— Пленные,— объявил пятнашник,— Я же говорил вам так и так.
Генерал попытался ответить, но слова отказывались повиноваться. Он проглотил комок и предпринял новую попытку.
— Мы ничегошеньки не понимали,— сказал он.
— У вас не было наших берушек,— сказал пятнашник,— Потому вы и воевали столь грубо.
— Мы не виноваты,— ответил генерал,— Мы же не знали. Мы никогда еще не воевали таким манером.
— Мы дадим вам берушки,— заявил пятнашник,— В следующий раз мы с вами сыграем как надо. Будут берушки, у вас получится лучше. Нам легче дать, чем терять.
«Неудивительно,— подумал генерал,— что они и слыхом не слыхивали про перемирия. Неудивительно, что были повержены в недоумение предложением о переговорах и обмене пленными. Какие в самом деле переговоры нужны обычно для того, чтобы вам вернули фигуры и пешки, завоеванные в игре?
И неудивительно, что у других инопланетян идея коллективно обрушиться на пятнашников вызвала лишь скорбь и неприязнь...»
— Они вели себя неспортивно,— сказал генерал вслух,— Могли бы предупредить нас. А может, они привыкли к правилам игры с незапамятных времен...
Теперь он понял, почему пятнашники выбрали именно эту планету. На ней хватало места для посадки всем кораблям.
Он стоял и смотрел, как эскадры опускаются на скальный грунт в клубах розового пламени. Попытался пересчитать их, но сбился; хотя он и без счета знал, что Земле вернули все утраченные корабли, все до единого.
— Мы дадим вам берушки,— продолжал пятнашник.— Научим, как обращаться. Управлять просто. Никаких увечий ни людям, ни кораблям.
«А ведь это,— сказал себе генерал,— нечто большее, чем глупая игра. Да и глупая ли, если вдуматься в ее исторические и культурные корни, в философские воззрения, которые сплелись в ней?..» Одно можно утверждать с уверенностью: это много лучше, чем вести настоящие войны.