Отдаленные последствия. Иракская сага
Шрифт:
В передвижном штабе Салливан вел переговоры с конечным пунктом их маршрута:
— «Балтимор» на связи! Как слышите?
— Я «Хьюстон», слышу вас хорошо.
— В десять ноль-ноль прошли отметку 40. У нас без происшествий. Что у вас?
— Тихо пока. Общаемся с местными. Требуем у начальства «ночь победителей»… (Смех.)
Короткая пауза. Что хотел сказать незнакомый «Хьюстон»? Напомнить, что победу в Ираке одержала 82-я воздушно-десантная дивизия, а бригаду морской пехоты перебросили уже потом, когда все было кончено, для выполнения полицейских
— С погодой что? На базе всю авиацию зачехлили, обещают сильную бурю.
— Нет, у нас пока еще не завертелось. Но на западе вполнеба черный столб стоит, к полудню здесь будет. А вечером и вас накроет.
— Никак сам старина Саддам на нас проклятия шлет, а?
— Хорошо, что проклятия, а не штурмовики. Но, кроме проклятий, у него ничего не осталось! (Смех.)
— Объект осматривали?
— Да тут все на виду. Одни руины… Может, скрытый вход где-то есть, подземелья — не знаем. Пока не нашли ни атомной бомбы, ни фосгена с ипритом… [3] Но взяли все под охрану, как положено…
3
Фосген, иприт — боевые отравляющие вещества.
— Ничего, с нами как раз несколько специалистов, которым за эти поиски немалые деньги платят.
— Вот и хорошо. Когда вас ждать?
— Завтра после полудня, если все нормально пойдет.
— Удачи вам, «Балтимор».
— И вам удачи. Следующая связь после отметки 55.
— Вас понял, «Балтимор». Связь после 55. Кстати: лейтенант Морган распорядился насчет праздничного обеда в честь победы. И в честь вашего прибытия тоже. Срубите нам по паре пива, морпехи. За десантом не заржавеет.
— Пива нет, остался чистый бурбон.
— Сойдет и бурбон. (Смех.)
— О’кей. До связи, «Хьюстон».
— До связи, «Балтимор».
Салливан переключил диапазон выйдя на связь с капитаном Маккойном.
— У десантников все спокойно, сэр, они не обнаружили ОМУ и ждут нас! — доложил он. Потом обернулся к международной группе поиска, которая расположилась в просторном, кондиционированном чреве «Хаммера» вполне комфортно, как в купе вагона первого класса.
Грох и Макфлай вольготно развалились на заднем сиденье, а Кенборо и Чжоу — на среднем, лицом к ним.
— А что там за руины…
Из-под «Лейви», что идет впереди, вылетел здоровенный камень, водителю пришлось нажать на тормоз и резко принять влево. Эммануил Грох, эксперт по химическому оружию, кувыркнулся вперед и упал головой на колени австралийцу Томасу Кенборо, которого за глаза называли Кенгуру. Тот охнул и раздраженно зашипел.
— Извините, — буркнул Грох, задом заползая на свое место. Сейчас «Хаммер» уже не казался ему первым классом.
Теодор Макфлай усмехнулся. Он крепко держался за ручку над окном своей бревноподобной лапищей, а потому остался на месте.
— Хорошо, что я не упал на Люка! — пошутил он.
— Да, очень хорошо, большое спасибо! — вежливо разулыбался Люк Чжоу, который весил втрое меньше, чем Макфлай. Он уже двадцать лет жил в Штатах, но так и не избавился от восточных привычек. — Вы бы меня раздавили!
— А вам, Эммануил, спасибо, что не разбили мне головой яйца! — явно передразнивая китайского коллегу, сказал Томас Кенборо — эксперт по атомному оружию.
— Что за руины в Аль-Бааре? — закончил свой вопрос Салливан.
— Крепость 12 века, — добродушно пояснил Макфлай.
— А-а, — сказал радист. Подумал и спросил: — Но это ведь древняя крепость, верно?
— Да, — сказал Макфлай.
— А ведь тогда, в древности, химического оружия еще не было, верно?
— Верно.
Салливан подумал еще.
— А при чем тут тогда эта крепость?
Кенборо и Грох захохотали. Макфлай что-то ответил, что-то наверняка язвительное, — но его никто не услышал, потому что как раз в эту секунду загудела земля, оглушительно загрохотало железо и «Хаммер» подбросило вверх, словно игрушку.
Последнему проекту «Ведьминого Котла» по части скандалов, видимо, предстоит переплюнуть все предыдущие. На стометровой глубине под комплексом зданий центра свернулся кольцом самый большой в мире протонный ускоритель протяженностью в 27 километров. Некоторые из хомо сапиенс убеждены, что это и есть тот самый зверь Апокалипсиса, лютый многоголовый змей, коему суждено положить конец истории человечества. Восемь голов зверя — это восемь малых ускорителей, которые разгоняют частицы, прежде чем запустить их в главную магистраль; четыре всадника Апокалипсиса — это четыре многоцелевых детектора, которые будут отслеживать процессы, происходящие с протонами во время столкновения…
Выражаясь обычным языком, существует опасение, что некие неконтролируемые физические процессы, происходящие в ускорителе, могут спровоцировать цепную реакцию, которая при определенном стечении обстоятельств уничтожит нашу планету. Какие процессы? Выработка антивещества, например, или образование «черной дыры», или возникновение так называемых «монополей Дирака», способных к поглощению окружающей материи… Некоторые ученые пророчат даже появление пространственно-временных «крысиных нор», в которые вслед за отважными исследователями может провалиться немало и куда более ценных вещей, например Эйфелева башня вместе с Парижем, а может, и с Европой, или даже со всей планетой Земля… Некоторые не дают конкретных прогнозов, но пугают некими непредсказуемыми «отдаленными последствиями».
Теоретическая и экспериментальная физика частенько входили в антагонизм, и это был как раз такой случай. Экспериментаторам из «Ведьминого Котла» волей-неволей приходилось создавать специальные комиссии, демонстрировать расчеты и писать отчеты о несостоятельности той или иной катастрофической теории. Теоретики же в ответ извлекали на свет божий свои формулы, опровергали доводы оппонентов и находили новые подтверждения своим опасениям… Как в тренировочном фехтовании: укол — защита, ответный выпад — уход, контратака — блок, встречный выпад…