Отдаленные последствия. Том 2
Шрифт:
Плохо другое. Если подозреваемый служит в полиции, они обязаны подключать Управление собственной безопасности. И генералу Большакову такой поворот вряд ли понравится.
Зарубин достал телефон, который на время разговора с Натальей ставил на беззвучный режим, и увидел два непринятых вызова от Каменской. Может, хоть она чем-нибудь порадует? Он глубоко вдохнул, постарался настроить голос на «повеселее» и перезвонил ей.
– Ну, Пална, скажи мне три хороших слова – и я буду обожать тебя всю оставшуюся жизнь, – с ходу пообещал Сергей.
– Ты обещал погулять, – послышалось в ответ.
– Чего-о?!
– Ты
– Да тьфу на тебя! Напугала аж до инфаркта. А что, есть надежда? Пока я буду гулять, ты закончишь для меня полный обзор научной работы Стекловой?
– Что и когда я закончу – не твое дело. Но ты пообещал – выполняй. Ровно в восемь, не опаздывай, у собаки жесткий режим. И имей в виду, пес мощный, весит много, тянет сильно, невоспитан и практически неуправляем, ты в одиночку с ним не справишься.
Господи, он знает Настю Каменскую тысячу лет, видел ее и радостной, и восторженной, и уставшей, и расстроенной, и больной, и даже убитой горем. Всякую Настю он повидал. Но никогда, ни единого раза не слышал он такого ледяного холода в ее голосе.
Что-то не так. Что-то не так… Что?
– Поедем в контору, – скомандовал он. – Попробую зайти к Большому, если он на месте. Ты на вечер планов не строй, в восемь мы должны идти выгуливать собаку.
Рыжий Дзюба воззрился на него в полном изумлении.
– Что мы должны?
– Что слышал, – сердито огрызнулся Зарубин. – Пална велела нам подъехать к восьми. Обоим. Там что-то неладно.
– У кого неладно? У нее? Или у собаки?
– Если у собаки, то нам с тобой сильно повезло. Но боюсь, что у нас. Ладно, не будем гадать.
– Кузьмич, надо со следователем что-то решать, время-то к вечеру катит.
– Да блин! – в сердцах выругался Зарубин. – Давай звони ему, скажи, что до конца рабочего дня приедешь. А лучше – напряги все свои способности фантазера и выбей у него срок до позднего вечера. Потом звони Тохе, Колюбаеву и Хомичу, пусть отчитаются, чего они там накопали.
– А если ничего не накопали?
– Не каркай! Ну что за елки-палки на мою голову! – взвыл Зарубин. – Два убийства раскрой, но так, чтобы всем понравилось, и чтобы хороших людей не подставить, и чтобы плохим парням по сопатке досталось, и чтобы собственную голову уберечь, и еще чтобы прокуратура на тебя не наехала и «гестаповцы» под ногами не путались. Я-боль-ше-не-мо-гу!
Последние слова он буквально выкрикнул по слогам, и столько в его голосе было злости и ненависти, что сидящий за рулем Роман от неожиданности чуть не въехал в идущую впереди маршрутку.
– Ты чего, Кузьмич?
– Ничего.
Зарубин помолчал немного, потом перевел дыхание.
– Ладно, извини, ничего личного. Просто задолбало все это. У нас два трупа, отрядили шесть человек оперов, дали одного из лучших следователей, а что в итоге? Мы уже два дня толчем воду в ступе, четыре человека во главе со следователем пляшут канкан перед юридической общественностью, а реально этими убийствами занимаемся только мы с тобой. А все почему? Потому что политика. Интересы. Столкновения кланов. Борьба за власть и всякое дерьмо вокруг нее. Большой – хороший мужик, на него давят сильно, он
Дзюба послушно ткнул пальцем в экран на приборной доске. Следователь отсрочки не дал. Впрочем, ожидаемо. Ведь если оперативники раздобудут дельную информацию, ее нужно успеть закрепить документально. Вызвать людей Барибан не успеет, значит, ему придется ехать к ним самому в сопровождении кого-то из оперативников. И Матвея Очеретина обязательно нужно допросить, а это означает либо заказывать конвой и везти его в Следственный комитет, либо выписывать поручение на транспортировку операм, либо допрашивать в ИВС до 18.00. Конвой для срочных случаев выделяют с трудом, нужно долго уламывать руководство конвойного полка или заказывать заранее, с кондачка не получится даже у такого, как Барибан.
Через пятнадцать минут все стало понятно: Сташис находится за городом и до обозначенного времени к следователю никак не успеет, так что ехать на свидание к Николаю Остаповичу Барибану придется Ромке.
Значит, нарисовался некто Фадеев Виталий Аркадьевич… Понятно, что Леонида Чекчурина и Татьяну Майстренко завалил не он, и не по его заказу это сделано. Слишком топорно для убийства по бизнес-мотивам. Но для суда может и сойти. Главное, чтобы Колюбаев проработал наметившуюся связь Фадеева с задержанным Очеретиным. Здесь забрезжила надежда, Зарубин был уверен, что Колюбаев справится, ведь голос капитана звучал очень уверенно, когда он говорил о том, что появился хороший шанс связать мальчика-компьютерщика с крупным застройщиком, насмерть обидевшимся на госпожу Горожанову, мачеху убитого Леонида Чекчурина. В этом месте Сергей снова вернулся к мыслям о том, что надо бы присмотреться к этому сдержанному и явно неглупому оперу. Работать-то некому, с кадрами беда бедовая…
И все-таки странно: парни начали искать в разных направлениях, а сошлось на Фадееве. Может, он на самом деле как-то причастен?
– Антон, ты далеко от дома Фадеева? – вклинился в разговор Зарубин.
– Навигатор показывает семь минут, а что? – послышался из динамика голос Сташиса.
– Колюбаев тоже туда намылился, но он едет со стороны Рязанки, ему еще минут двадцать пилить.
– А он-то с какого…?
– У него зацепка появилась, вроде бы имя Очеретина проскакивало где-то рядом с Фадеевым.
Антон помолчал, усмехнулся.
– Понял. Так что, начальник? Как распорядишься? Уступить место в очереди? Или ждать его и дальше всем вместе?
– Дождись его сначала и отправляй в контору, пусть будет на подхвате, если Барибан захочет ехать людей допрашивать.
– Кузьмич, боюсь, не прокатит, Барибан сказал, что не хочет никого рядом с собой видеть, кроме нас с Ромкой.
– Плевать я хотел на то, что он там хочет, – зло произнес Зарубин. – Дзюба поедет к нему докладывать, но потом он мне самому нужен. У оперов свои начальники, если ты не забыл, и в данном случае это я, а не Барибан. Если что – Колюбаев ему понравится, Николай Остапович дюже уважает таких вот политически грамотных, которые глотка не сделают, пока сто раз не подуют.