Отдана горгулье
Шрифт:
У меня чуть сердце не вырывается из груди, когда я чувствую, как она дрожит, и слышу её тихое сопение.
— Подержи меня в объятиях немного?
Как будто у меня есть какой-то выбор. Я сделаю все, о чем она попросит. Ну, все, кроме того, чтобы оставить ее, позволить ей уйти. Этого я не могу сделать. Я был дураком, думая, что смогу оттолкнуть ее и каким-то образом забыть. Теперь у меня нет сомнений, что она моя. Или, скорее, я принадлежу ей. Я связан с ней так же крепко, как если бы дал обет служения. Я буду любить ее, пока мое тело не обратится в прах.
Я осторожно
Через некоторое время она прижимается ближе и вздыхает.
— Наверное, нам стоит поговорить.
Я подавляю стон. Та самая часть, где она говорит мне держаться от нее подальше, и я должен ее разочаровать. К моему удивлению, она поднимает подбородок, чтобы посмотреть на меня, и застенчиво улыбается.
— Я не думаю, что ты готов вернуться ко всей этой истории с «держись подальше»?
Я затрудняюсь с ответом, и она опускает взгляд, ее ресницы прикрывают глаза, но не боль. Пальцем я осторожно приподнимаю ее подбородок, пока она снова не смотрит на меня.
— Ты знаешь, что это не имеет к тебе никакого отношения, ангел? Ты знаешь это, не так ли?
У меня внутри все сжимается, когда искорка влаги под ее ресницами говорит мне, что это не так.
— Принцесса, это из-за меня. Я не знаю, как заставить тебя поверить. Хотя, знаю, но я не хочу этого делать…
Она смотрит на меня, и я вздыхаю.
— Послушай. Если того, что я монстр, недостаточно, чтобы оттолкнуть тебя, я должен рассказать тебе, что сделал, чтобы оказаться в таком состояния.
— Хорошо, — она просто смотрит на меня так, как будто то, что я собираюсь сказать, не заставит ее убежать.
Проводя рукой по волосам, я пытаюсь подобрать слова.
— Я вор. В этом вся суть. Я путешествовал вдалеке от дома. Дорога обошлась мне дороже, чем я ожидал, и мои средства были на исходе. Изначально я путешествовал с большой группой. Полагаю, с армией. В конце концов, несколько из нас отделились от основной группы, и мы наткнулись на семью. Они двигались в том же направлении, что и мы. Они умоляли нас защитить их. И мы обещали, что защитим. Они сказали, что им нечего дать, но предложили поделиться с нами тем, что у них есть, и разделили с нами свою еду. Но когда один из рыцарей, с которыми я был, нашел их тайник с драгоценностями, он обвинил их во лжи. Была поздняя ночь. Они умоляли нас оставить им их сокровища. Это было все, чем они владели. Я сражался с остальными и пообещал им защиту.
Я не могу смотреть на нее, когда рассказываю следующую часть.
— Но пока они спали следующей ночью, я забрал их сокровища и бросил их. Я не ушел далеко, — я широко раскинул руки, чтобы напомнить ей о моем чудовищном облике. — Оказывается, на сокровище было наложено проклятие. В ту ночь, когда я понял, что проклят, я попытался вернуться. Но когда я нашел их, кто-то другой добрался до них первым. Это было ужасно. Я оставил их без защиты и без денег. Так что я так и не смог вернуть
Я вздрагиваю, представляя презрения в ее милых чертах в тишине. Но когда я смотрю, выражение ее лица прочитать сложнее.
— Ты сожалеешь об этом?
Я киваю.
— Каждой клеточкой своего существа. У меня было много лет, чтобы подумать о том, как неправильно было вот так пользоваться чужой уязвимостью.
Она кивает.
— Мы все совершаем ошибки. Думаю, большинству из нас повезло, что эти ошибки не оставляют на нас вечного пятна, — наступает пауза, и она кажется тяжелой. — Надеюсь, что мои не повлияют на меня. Надеюсь, я не навсегда останусь грязной шлюхой для таких придурков.
Я снова качаю головой, протягивая к ней руку.
— То, что ты делаешь со своим телом, не ошибка. Это твой выбор. Ошибкой этих ублюдков было думать, что они имеют какое-то право на то, что им не принадлежит.
Она улыбается.
— Что ж, ты определенно пришел мне на помощь, когда я в этом нуждалась. Защитил меня и ничего не попросил взамен.
Ее слова немного облегчают тяжесть на моей душе. Возможно, она права. Возможно, я стал лучше.
Она придвигается еще ближе, и мое сердце практически выпрыгивает из груди. Я останавливаю ее, когда она наклоняется, чтобы поцеловать меня.
— Джесси, ты уверена? Потому что, клянусь, я не хочу ничего сильнее. Ничто не сделало бы меня счастливее, чем быть рядом с тобой.
Ее хмурый взгляд превращается в усмешку.
— Правда?
Я киваю.
— Правда.
Ее ухмылка становится злой, и ее рука скользит вниз по моему животу.
— Ничто?
Боже правый, мужчина может выдержать не так много искушений! Мой член оживает, и я стону, когда кончики ее пальцев скользят ниже. Я заставляю себя положить свою руку на ее и остановить.
— Но ты не обязана этого делать. Ты не обязана делать то, чего не хочешь.
Она вытаскивает свою ладонь из-под моей, и я позволяю ей. Затем она застает меня врасплох, протягивая руку, чтобы потянуть за рог и столкнуть наши лбы.
— Уильям, чего я хочу, так это чувствовать твои руки, рот и кожу на своей. Я хочу, чтобы ты заставил меня чувствовать себя так, как в ту ночь. Потому что я не хочу закончить этот день, чувствуя себя шлюхой, на которую кто-то плюнул. Я хочу закончить его, чувствуя себя твоей принцессой.
Господь в Его раю, как я могу устоять?
?
17
Джесси
Глаза Уильяма расширяются, и у меня есть мгновение, чтобы осознать тот факт, что он действительно ничего не ожидал от меня сегодня вечером. Совсем ничего. Даже после того, как застал меня раздевающейся для этих придурков. Даже после того, как стал свидетелем моего унижения. Вместо того, чтобы с отвращением уйти, он обращается со мной как с сокровищем. Даже после того, как ему пришлось прийти мне на помощь, как долбаному герою из книги.