Отданная, или жена императора
Шрифт:
— Ваше императорское величество, — донесся до меня голос господина Гарриета.
— Гарриет! Наконец-то! Где ты ходишь, когда так нужен. Где твоя чудо-настойка от простуды?
— В том-то и дело, ваше величество, я не уверен, что это простуда, — маг смотрел на меня как-то слишком скорбно, отчего мне сразу стало не по себе.
— А что тогда по-твоему?
29
Господин Гарриет не ответил императору, лишь подошел ближе ко мне.
— Не знаю, не уверен, но если я прав, должны быть следы, — и
— Что вы делаете? — возмущенно выдернула я собственные конечности.
— И впрямь, Гарриет, что ты себе позволяешь? — нахмурился Лорриель.
— Леди Амелия, были ли у вас в последнее время какие-нибудь порезы? — не обращая на нас внимания, продолжал верховный маг. — Хотя, нет, бред, может, это и впрямь обычный жар, но ваши глаза, они синеют, как, впрочем, и кожа.
— Ч-что? — только и спросила в шоке. — В каком смысле? Это какая-то метафора?
— Да нет, к сожалению, — и он продолжил свой бесцеремонный осмотр с постоянным ощупыванием моего лба, не переставая бормотать что-то себе под нос. — Но если это заражение, то контакт с возбудителем должен был пройти в течение последнего часа, но совершенно точно на наших глазах не было такого. Странно, очень странно.
— Гарриет, ты когда-нибудь объяснишься?! — не выдержал Лорриель.
— Обязательно, ваше императорское величество, обязательно, — сказал маг, а потом начал что-то судорожно искать в карманах своего необъятного плаща. — Держите, леди Амелия, выпейте, если простуда, поможет буквально через пару минут.
И он протянул мне колбу с обычной жаропонижающей микстурой, я ее узнала сразу. В этот раз без каких-либо доработок, видимо.
— Не очень вкусная, — скривилась я, проглотив.
— Ха, а вы чего ожидали, сахарный сироп? — снисходительно хмыкнул господин Гарриет.
— Нет, но лекарство от головной боли у вас вполне себе ничего и помогает эффективнее.
— Какое лекарство от головной боли? Это? — достал он пузырек с привычной мне жидкостью.
— Нет! Зеленая настойка была, неужели не помните? Вы дали мне ее, когда провожали к императору, как раз перед тем, как нам всем переместиться в эти края. Я еще подумала, какой вы быстрый, только проводили меня, а уже и портал настроили, — охотно пояснила я, не обращая внимание на озабоченные переглядывания Лорриеля и Гарриета. — Кстати, озноб прошел, хотя внутри все равно очень холодно, но теперь как-то по-другому. Словно жидкость в меня ледяную налили, и сейчас она на уровне ног, но, кажется, собирается подниматься. Так что не стоит со мной время терять, занимайтесь разведкой, мы ведь за этим сюда приехали, верно? А я полежу и приду в себя.
— Леди Амелия, я не провожал вас до императора, — охрипшим голосом сказал верховный маг.
— Ха-ха, очень смешно, господин Гарриет, вы такой шутник! Но я не страдаю расстройством зрения, — с улыбкой ответила ему.
— Амелия, он правду говорит, — тяжело вздохнул Лорриель. — Это я во всем виноват, уже ведь не в первый раз в этом прогнившем дворце пытаются мне навредить, а я слеп, как неопытный юнец! И ты тоже, Гарриет! Зачем только послушал тебя, оставил бы во внутренней страже мергулов, все заговорщики самостоятельно бросили б тогда свои замыслы, всего лишь от постоянного близкого соседства с ними. Не досчитались бы мы одного или двух лордов, так ничего страшного, мергулы все равно питаются наиболее прогнившим мясом.
— Вам нужно было завоевать расположение людей долины, ваше императорское величество.
— Да не завоевать его! Только сила и власть! Еще деньги. Большее их не волнует, — прокричал Лорриель. — Иногда я думаю, что стоило позволить Мерду всех поработить. То, что я увидел в вашем мире, мало чем отличается от того, как живут здесь, разве что все более причесанные, чистые и фасад стараются содержать в порядке.
— Вы знаете, почему этого не сделали и никогда не сделаете, — вкрадчивым голосом заметил господин Гарриет.
Я же только переводила озабоченный взгляд с одного на другого, пока что плохо понимая, в чем они проблему нашли.
— Знаю, — выдохнул с силой Лорриель, — пока есть такие, как Амелия, я не смогу. Да и прогнившим женщинам я не желаю уготованной для них Мердом роли.
— Не надо, ваше императорское величество, не сокрушайтесь, — я не хотела видеть его боль, отчетливо проступавшую в каждой черточке лица, и поторопилась утешить, успокоить, как могла. — Все со мной нормально ведь.
— След от заражения должен быть, ты прав, — не ответив мне, произнес Лорриель магу, и только потом повернулся в мою сторону. — Милая Амелия, ты ничем не царапалась? Примерно вчера вечером, верно, Гарриет? Если они дали ей настойку, чтобы отсрочить превращение, то вполне логично все.
— Разве что вашей второй розой, первая не была такой шипастой, — сказала я, до сих пор не видя проблемы.
— Роза? — переспросил Лорриель. — Я вечером не оставлял розу, милая.
— Н-но кто тогда это сделал, и что со мной?! — и только теперь меня охватило плохое предчувствие, а также замутило, и вновь начала болеть голова, как утром.
— Яд муэртэ, — загробным голосом ответил Гарриет.
30
И снова, кажется, поняли все, кроме меня, что это за штука такая. Прозвучало, конечно, неутешительно и страшно.
— Ты полагаешь? — встрепенулся Лорриель. — Но кто и зачем?
— Не знаю, ваше императорское величество, не знаю. Могу только предположить, что причину выбора леди Амелии на роль вашей избранницы кто-то разгадал. Но, может, здесь замешаны и банальные зависть, ревность, обида на вас, — перечислил Гарриет таким голосом, словно про погоду рассуждал.
— Женщины, — зло выплюнул Лорриель, — но нам от этого не легче. Сколько у нас есть времени? По внешним признакам я ставлю часа на два, а ты?
— Тоже, ваше величество, я также думаю, что есть пару часов.
— Пару часов на что, простите? — подала я голос. — До того, как я отправлюсь к праотцам?
— Нет, леди Амелия, к ним вы не отправитесь, вообще никогда теперь, — возразил верховный маг. — Яд муэртэ призван высасывать из вас жизненную и магическую энергию, а тело, тем временем, превращается в высохшую мумию. Но душа при этом не может уйти за горизонт, так и мучается где-то на границе миров.
От таких перспектив мне стало крайне не по себе. С трудом сглотнула, прогнав ком в горле, и вспомнила родную крепость. Разве стоило оставлять отца, если конец так быстро нашел меня?