Отдел странных явлений: Лесоморский детектив
Шрифт:
Предполагаю, что видел перед собой Иван, стоявший совсем неподалеку, совершенно меня не замечая. Руки на кушаке, ноги широко расставлены, а на лице напарника румянец и заискивающая улыбка.
— Ириша, — прижимая к груди совершенно не похожую на его возлюбленную русалку, изрек он, — нам нужно серьезно поговорить…
— Ты для меня исполнишь всего одно желанье, — очаровывая программиста все сильнее, прошептали губы обворожительницы, и она развязала атласный кушак.
Поцелуй горячих губ почти лишил программиста разума, но тот все еще сопротивлялся:
— Ира, выслушай меня… после наших кеметских приключений, после того, как ты стала магом, мы не…
О! Да он вздумал 'расстаться'… Что ж, занятно! Даже моя 'девушка' бросила околдовывать мою
— Отдай мне свою душу!
Что ж, посмотрим, кто кого. Агент видел перед собой Ирину, получается, только она занимала место в его душе и сердце. Это означало одно — любит он Семенову!!! А пафосные речи, что он сейчас красочно высказывал зеленоволосой русалке — только игры разума и страха перед неизвестностью.
Лицо Дины становилось все более несчастным, из глаз потекли слезы, она даже начала покусывать ногти и пыталась чем-то возразить Дуракову. Но мой напарник в данный момент полностью оправдывал свою фамилию и на несколько раз успел повторить назойливой обворожительнице, что теперешняя Ира и та Ира, которую он любил до шестнадцатого июня 2007 года — это два разных человека. И ему, Ивану, нужна пропавшая в кеметских пустынях добродушная проводница из поезда 'Москва — Минск', а не колдунья, обладающая изначальной силой, от которой в порыве гнева можно ожидать чего угодно, в том числе и самого худшего.
— Иван Дураков, — мурлыкнула русалка, сверкнув яркими янтарными глазами, — нет… Му***ов, — тут ее тон резко изменился, она шипела словно змея, изрекая ругательства, которые даже уасетские бродяги предпочитали не говорить вслух, и слыша которые, Гномик-матершинник смущенно покраснел бы, — вижу у тебя симптомы старого холостяка и отпетого бабника-неудачника… сколько-сколько у тебя девушек было? Одна, две, три… тьфу, пальцев на руках не хватит. Так вот послушай, мой дорогой…
Ее чешуйчатые руки обняли программиста за плечи, и их глаза находились настолько близко, что внушению, произведенному с такого расстояния, не смогла бы противиться даже Марго Иванова со всеми ее защитами и заклинаниями вместе взятыми. Я слышал только в мысленном поле изречения Дины, понявшей, что от Дуракова ей ничего не добиться. С какого перепуга она решила вправить мозги моему лучшему другу (как он сам любил выражаться), оставалось вне зоны понимания. Скорее всего, она не ожидала получить напористый безосновательный отказ и готовила почву для грядущих обольщений.
Не выбирая выражений, Дина грязно ругалась, донося до разума Ивана все те мысли, что я пытался высказать ему не далее, чем полдня назад.
— И запомни, если не женишься на ней, проклятье даст о себе знать! — закончила колдовство русалка и снова обратилась ко мне, предварительно подмигнув подруге.
Иван все еще стоял лицом к озеру, видимо, обдумывая только что сказанное и отходя от шока после наложенного заклятья.
Конечно, человек должен сам повзрослеть и дойти до определенных мыслей касательно женитьбы. В наши времена вопрос решался просто: хочешь или нет, а брак заключай и забудь об игрушках. В Москве об этой традиции не помнят, и, как следствие, браки стали заключаться намного позже, а то и не заключаться вовсе. Люди взрослели годам к тридцати. Иван старше меня на четыре года, отличный специалист во всяких аппаратах вроде сборщика картинок, гласа бога, вещательного ящика и компутера — многозадачного ларца, но стоит завести с ним разговор о любимой женщине и семье, караул, мне кажется, что ему лет тринадцать, не больше. Возьмем Юлю… когда я ее впервые увидел в храме, она предстала отличной воительницей, в тот день она была на четыре года старше меня, не замужем и без детей. Менпехтира, за которого она вышла, ей одногодка, а по кеметским меркам престарелый холостяк. Ира на пару лет старше Ивана. И тоже не замужем, хорошо, хоть не старая девственница! Но не удивлюсь, если в Москве найдутся и девственницы тридцати лет от роду. Нельзя в таком возрасте семьи создавать! Дети ж больными родятся! Человечество вымрет! Мы ж не нетеру, которые не знают счет годам. Маш-шу… милая моему сердцу красавица. Вот вернусь из этого Лесоморья, и женюсь на ней! И у нас будет пять… нет, шесть или семь детей! Восемнадцать — чуть ли не последний срок выходить замуж. Я не позволю этой женщине увлекаться игрушками до тридцати лет.
А Иван… женится как миленький. Тут в Лесоморье говорят: 'Совершил добрый молодец подвиг для любимой, жениться обязан! Подвиг Дуракова достоин целого гарема, да в России такого брака не поймут. Ну, будет ему две невесты в одном теле, коль так судьбе стало угодно. Женится и забудет о своих холостяцких бухтениях! Я лично обещаю проконтролировать, милая Дина… ой, Маш-шу.
Она манила меня пальчиком в сторону Лихого озера и, обернувшись спиной, дернула завязки. Прозрачное кеметское платье соскользнуло, являя моему взору идеальные формы желанного тела любимой.
Очарованный, я уже зашел по колено в воду, не снимая сапог. Прохладная вода ласкала ноги. Холодно, аж пальцы немеют. Я шмыгнул носом, сдерживая чих, стараясь не выпускать из виду Маш-шу.
Спасла меня случайность. А то не знаю, в каком мире я бы вышел из этого озера.
— Неб! — дикий крик Ивана заставил меня обернуться.
— Апчхи! — плюясь, я опять зажмурился, и окружающая действительность лишилась красивых мороков.
Я скрючился от боли, а когда открыл глаза, то обнаружил себя стоящим по колено в воде, руками я крепко схватился за предплечья, из одного из которых торчала самая что ни на есть взаправдашняя стрела.
Боль стала для меня прекрасным отрезвляющим, в отличие от чихов. К ним-то Дина с подружкой уже привыкли. Схватившись за руку, из которой торчала толстая стрела, я выбрел на берег и свалился на колени. Сехмет, гадина, раздери мерзкого стрелка! По рукаву халата стекала горячая кровь. Русалки, ничего не понимая, расступились. И в руке Дины я заметил еще одну такую же стрелу. Неужели поймала на лету? Но почему меня чутье подвело? Похоже, чары русалок подействовали и на мои способности. Подняв с земли валявшийся кушак Дуракова, я сунул тряпку в рот, чтобы не сломать зубы, и, резко достал из раны стрелу с золотым наконечником и огненно-красным оперением. Сехмет, сволочь! За что?
Голова пошла кругом, и я повалился прямо в объятья Ивана. Тот, придя в себя после магического воздействия, волнительно выпалил:
— Все в порядке?
— Нет! — ядовито процедил я, как можно сильнее сжимая руку в локте.
Не поможет остановить кровь. Я скоро потеряю сознание и отправлюсь на прием к Осирису. Стоило мне размечтаться о радужном будущем с Маш-шу, как судьба подсунула мне такого паршивого скорпиона. Апчхи!
Я немного расслабился, только когда меня прислонили спиной к сосне. Не знаю, кто там был: Иван ли, русалки ли. Сейчас мне все равно. Я опустил обессиленную правую руку и сжал рану. Кровь струилась сквозь пальцы, и я чувствовал, как силы с каждой секундой все быстрее оставляли меня. Перед глазами плыли синие круги, вокруг стало жарко, я жадно вдыхал воздух, желая как можно дольше остаться на этом свете, хотя понимал, что, будучи в плену у русалок, да еще и раненным, мне это вряд ли удастся. Стараясь думать о Маш-шу и наших еще не рожденных семи детях, я не открывал глаз, чтобы не стать жертвой чар озерных дев.
Не знаю, что там творилось вокруг. Какие-то крики, вопли, хлест березовых веток, ласковые голоски русалок и… петушиный крик, после которого раздался дикий визг и плеск.
— Ну и дуры, — ехидно заметил Иван, расхохотавшись…
И снова петушиный крик. И еще раз… Слышал я из напутствий Яги будто многие ночные чародеи Лесоморья с криком петуха прячутся в своих владениях. Но чтобы прокричать петухом, я не додумался. Кхе! Апчхи! Еще и эта простуда! С каждым чихом из раны вытекает намного больше крови, нежели сидя не двигаясь, прижавшись к стволу.