Отдел странных явлений: Лесоморский детектив
Шрифт:
— Аппликация, — протянул Иван Дураков, — я бы это носить отказался. Пропала наша царевна.
Рубашку между тем укоротили, попробовали сшить тонкой ниткой, которую притащил Дураков из той же лавки: других, говорил, не продавали. Ох уж этот Фрол со своей дочуркой — выставляет невзрачную Фёклу в лучшем свете за счет унижения других. Бизнесмен, не поспоришь, уничтожает конкурентов, чтобы стать монополистом. Известная техника.
А после того, как царевич померил на себя моё новомодное творение, то с кислой миной на лице заявил:
— Отец лягушку за
В этот момент он смахивал на грязное привидение.
— А что в этой рубашке неправильного? — почесал в затылке программист и пошутил. — Лично мне нравится. Костюм орка для ролевухи. Только меча не хватает. А еще лучше — костюм Лешего для новогоднего карнавала у подножья горы Добрыниной…
— И что тут волшебного? — разочарованно вздохнул царевич. — Надо было у белошвейки какой попросить заказ исполнить, а не у вас…
Он обиделся и, не снимая рубища, покинул избу. Только Агафья, охая, выбежала на крыльцо, но и ей не удалось догнать троюродного племянника.
Неб
Таз для стирки в якобы волшебном растворе стоял прямо под окном невесты Фёклы. Напевая веселые мотивы, девушка разглядывала получившуюся рубашку: лучшая ткань, красивейшая вышивка, мерки с царя Тимофей самолично снимал. Пригодились и лекала, полгода назад на всякий случай отцом из царства германского привезенные. С таким подарком для государя станет она первой рукодельницей в тридесятом царстве и любимицей царя и его среднего сына. Они будут ей преподносить разные подарки, холить и лелеять, о большем и пожелать невозможно. Слишком громко думала купеческая дочка. Достаточно было сидеть под забором и слушать поток ее мыслей.
Будь я на месте царевича Тимофея, я бы такую девицу к себе и близко не подпустил. Похвально, что она все делает для себя. Но ее эгоизм не знает предела и рано или поздно погубит и царевича, и государство. Если ее изысканный подарок найдет место в сердцах правителей, их ничем не переубедишь, поэтому придется причинять вред во благо…и открывать истинное лицо капризной купеческой дочурки.
Рыжий кот прогуливался по подоконнику и подозрительно много мяукал. Он терся об окно, показывая всем видом, что ему тут нравится. Но животное было не одно, а в компании черной и черепаховой кошечек, соседских мохнатых невест. Трио устроило такой концерт, что несчастной девушке приходилось то и дело отгонять животных куда подальше.
Но котов с каждой минутой прибывало. Они шли к окну царской невесты, словно паломники в храм на поклонение, а девушка ничегошеньки не понимала.
Она выстирала рубашку и положила ее сушиться на веранде. Если верить знахарке, которой девушка заплатила за эликсир, то после стирки изделие должно было стать непробиваемым для стрел. Это я вычитал в мыслях невесты. Царю такое диво как раз полезно: немало завистников в боярской думе у Гороха имеется. Я б и сам был не прочь подобную рубашку приобрести.
Фёкла, поняв, что от кошек ей не отбиться, пошла в избу за кочергой, а рубашку тем временем облюбовали животные из соседних дворов.
Ой, не знала девушка, что пока она кота своего гоняла, я подлил в тазик со стиркой немного валерьяны. И никакой магии! Только опять бой-баба Агафья станет орать, мол настой ее израсходовал, а еще и о моем подорванном простудой здоровье помянет. А что я? Из-за ее заботы пришлось из дома бежать в одних штанах да сапогах, завернувшись в черную простыню. Забрала она и халаты, и рубахи, чтобы не повадно мне было на улицу уйти. А болеть-то некогда! Так что, пока я не собирался возвращаться в избу троюродной тетки царевича… Кстати, о царевичах. Он как раз прошел мимо в странном наряде, в котором в темноте его не отличить от дородной девицы…
Иван-царевич брел по вечерним улицам тридесятого царства, пригорюнившись: понадеялся на заезжих авантюристов, не видать ему теперь отцова наследства, ждет его позор неописуемый. Шел он себе и шел, куда глаза глядят, невзирая на окрики и огни, горевшие в окнах многочисленных изб. И только очутившись на кладбище, огляделся.
Промозглый ветер забрался под рубище из мешковины, неприятный запах витал повсюду, а земля на новых могилах, казалось, шевелилась. То был обманчивый серебристый свет полной луны, спрятавшейся за кроной раскидистого дуба, повидавшего на своем веку многие похороны.
Усевшись под одним из покосившихся крестов, царевич достал из-за пазухи несчастную лягушку.
— Ква, — отозвалась заморская царевна, глядя на него черными глазами-бусинками.
— Вот, погляди, что мне твои касатики смастерили… Была бы ты человеком, ты бы меня так не опозорила.
Устроив лягушку на кресте, Иван повернулся к ней и спиной, и боком, и передом.
— Почти как баба, — вздохнул царевич.
Тихий шелест за спиной заставил его содрогнуться. Но не успел царевич посмотреть, кто пришел про его душу, как оказался в леденящих сердце объятьях.
— Красавица, поделись со мной… жизнью… — прошипел незваный гость.
Его холодные пальцы медленно погладили царевича по артерии на шее. Лягушка, прижавшись к могильному кресту, сидела и дрожала от ужаса, когда белые клыки, сверкнув на мгновение в свете луны, вонзились в плоть Ивана.
— Брось мужика! — рявкнул я, выскакивая из кустов и кидая черную простыню в вампира.
Лангсуяр отстранилась от уже усыпленного царевича и обернулась в мою сторону. В ее алых глазах горел огонь ненависти, а на лице даже в темноте, читалось ясное: 'Как ты мне надоел, параноик!
Милли Янсен
Боярская дочь Маруся не успела днем доделать свой подарок Гороху, и последние стежки ложились на подол уже при свече. Рубашка у нее получалась славная, из купонной ткани, с расписными краями. Ее любимый Феофан, не дождавшись, когда невеста закончит, уснул прямо на лавке под окном. А боярин Савелий, отец девушки, храпя на всю комнату, растянулся на другой скамье. Нет, у него наверняка была своя кровать, но папашка решил увидеть, когда его единственное чадо закончит работу.