Отдел

Уральский поэт Алексей Сальников написал роман. У автора интересный бэкграунд. Он живет не просто на Урале, а в Нижнем Тагиле. Кто бывал в этом городе (я бывал), наверняка согласится, что жизнь в нем

не слишком располагает к литературному творчеству и прочим изящным занятиям. Тем не менее Алексей Сальников живет там, творит, и творит довольно плодотворно — у него вышло три стихотворных сборника. А теперь — «Отдел», роман, оставляющий довольно необычное послевкусие.

Сюжет: некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных фээсбешников, отвергнутых системой. Тема необычная, интересная: много ли у нас сегодня пишут про тех, кого «уволили из рядов»?

Но читатель будет разочарован. Тихий и неторопливый бытовой сюжет стремительно разворачивается в кровавый триллер. Сотрудники Отдела занимаются убийствами. Вламываются в квартиры, устраивают их обитателям долгие допросы (по бессмысленному опроснику в 168 пунктов — впрочем, в конце романа этот казус разъяснится). Ответы тщательно фиксируют, а после хладнокровно убивают своих жертв. Возвращаются в Отдел и пишут подробные отчеты.

Так вот оно что, смекает читатель. Не триллер это, не производственный роман. Это такая черная абсурдистская сатира на спецслужбы. Фантасмагория в духе сорокинского романа «Сердца четырех», в котором герои вели вроде бы нормальную жизнь, но время от времени пожирали экскременты и резали людей ножами на куски. Вот и тут нечто подобное. Конторские будни «эскадрона смерти»: такие же, как везде, планерки, те же разговоры ни о чем в курилке, так же ходят перекусить в ближайшее кафе и интригуют по мелочам против неприятных коллег. А потом офисная пастораль сменяется вот такими сценами: «Игорь Васильевич встал с табурета и снял ведро с головы мужичка, мужичок даже не успел сощуриться от света, как Фил, облокотившийся на локоть и сонно помаргивавший в пустоту, соскользнул локтем с подоконника (Игорь даже решил, что Фил задремал), схватился за мужичка, поймал его шею в локтевой сгиб, прижал к себе, отпустил — и мужичок молча повалился на бок. Игорь услышал свист воздуха, выходившего из расслабленных легких мужичка. Мужичок падал в сторону стола, потом соскользнул плечом по краю столешницы и завалился лицом вниз, головой прямо под ноги Игоря». Некоторых берут вообще с улицы, заводят в застенок в подвале котельной, устраивают допрос, а после ломают шею и сжигают труп в печке. Причем и женщин, и детей. Такая работа.

Все это довольно убедительно придумано и описано — все же как-никак сочинял человек с поэтическим воображением. Не сразу соображаешь, что сюжет «Отдела» начинает подтормаживать. «Читатель ждет уж рифмы розы», объяснения всех этих убийств, а здесь подробно описываются душевные переживания головорезов. Начальник Отдела ждет прокурорскую проверку, и чтобы замаскироваться, распускают слух, будто в котельной будет галерея авангардного искусства. И в Отдел (и в роман) начинают приходить персонажи, ну никак здесь не ожидаемые, — какие-то подпольные художники. Еще от главного героя уходит жена, он страдает и кормит сухариком мышонка, живущего под кухонной раковиной. Один головорез внезапно помирает от инфаркта. Остальные много говорят, ходят, суетятся, и все эти описания рефлексий, пьянок, бытовых подробностей никак не приближают к ответу на главный вопрос — а для чего это все? Убийства эти, конспирация, все эти головорезы — они вообще зачем?

Если бы «Отдел» написал, скажем, тот же Сорокин, он бы, скорее всего, оставил читателя без разгадки. Будь автором романа какой-нибудь середнячок-прозаик, приплел бы сюда свинцовые мерзости российской действительности — вот как бывает, граждане, и головорезы любить умеют. Кто-нибудь просто написал бы, что герою все это приснилось (самый беспомощный и, увы, довольно часто применяемый прием). Но не будем забывать, что автор «Отдела» — поэт. Человек, чье воображение обитает совсем в иных сферах. Если поэт берется писать про отставных спецслужбистов, все будет как в «Твин Пиксе»: «совы — совсем не то, чем кажутся».

Потому что во всем виноваты пришельцы! Именно их, коварных агентов чужеземного разума, вычисляют и уничтожают сотрудники Отдела. И делать это они вынуждены подпольно, нелегально, потому что пришельцы уже пробрались во все эшелоны российской власти, нашли способ внедряться в человеческое тело. В прошлой жизни они (пришельцы, а не сотрудники) были кораллами, и вдобавок им, экс-кораллам, приходится бороться с другими пришельцами, которые вообще достигли высшей стадии эволюции, превратились в неопознаваемый вирус, который, как плесень, заполонил всю Вселенную.

По ходу сюжета выяснится, что и жена главного героя — из пришельцев, и самый большой начальник, куратор Отдела, — тоже. Некая сущность будет выходить на связь с главным героем и долго-долго излагать свои взгляды на будущее человечества. Человечество у сущности не вызывает особой симпатии. Ну да, порой достаточно выглянуть в окно, послушать, что кричат на улице местные жители, возвращаясь домой, чтобы согласиться с этим тезисом — да, будущее человечества туманно.

Где-то я читал, почему китайская кухня достигла таких степеней величия. Потому что если в традиционной кухне отношения между едоком и поваром — это равноправное партнерство, то в китайской между тем, кто готовит, и тем, кто ест, идет игра. Не партнерство, а игра. Я приготовил, а ты угадай, что именно ты ешь — соленую медузу в виде хрустящей соломки или протухшие яйца под видом орешков? Вот так построен и роман Алексея Сальникова. Читателю последовательно предлагается разгадать, что именно он читает: производственный роман, бытовую прозу, кровавый триллер, философскую притчу — тем более что в конце концов все оказывается даже не фантастикой, а антиутопией, приговором человечеству, которое вот-вот покорят если не кораллы, то плесневые грибки.

«Отдел» — это, конечно, не фантастика. Вернее, не та фантастика, к которой читатель привык. Настоящая фантастика — это тоже привычное блюдо, это тоже партнерство между автором и читателем, фантастика должна с самого начала заявить о своей жанровой принадлежности, чтобы читатель не скучал. Но в «Отделе» все карты раскрываются уже на последних страницах романа, когда ты уже раздражаешься и собираешься писать отрицательную рецензию — что нельзя играть с читателем в поддавки и автор просто запутался в обстоятельствах и решил разрубить сюжетный узел одним ударом…

«Отдел» тем и любопытен, что, если его перечитать снова — и перечитывать медленно, внимательно, с остановками, — становится заметно, как грамотно и умело автор выстроил композицию, как раскидал по тексту намеки-ловушки, которые кажутся слишком неуместными при первом прочтении (поведение жены, разговоры в курилке), но тоже работают на то, чтобы подготовить ударный финал.

Следует поздравить Алексея Сальникова с тем, что он не побоялся поступить с читателем как повар в китайском ресторане — до последнего не открывал ему, в каком именно жанре он с ним играет. Это именно роман, созданный воображением хорошего поэта.

Жена пятый раз за полтора часа позвонила Игорю и спросила, когда он будет дома. С той поры, как его выгнали из органов, она стала удивительно властной язвой. Все пять раз, что она звонила, она намекала на то, что задержится на работе, поэтому он должен забрать сына из детского сада.

— Слушай, — не выдержал наконец Игорь, — тебе что там, заняться нечем, кроме как названивать?