Отдельные неудачи среди сплошных удач
Шрифт:
– Ладно, хорошо, - почти крикнул я торопливо, - только у меня с деньгами...
– Деньги есть, - сказал он, - все в порядке.
Я сорвал с вешалки свое новое пальто. Оно было оранжевого цвета с легким голубым отливом; надел шляпу, глянул в зеркало и подумал: "Чего им еще нужно?"
Возле станции метро "Смоленская" бушевали страсти. Здесь было место свиданий. Здесь ждали, встречали, отчаивались и возносились. На душе у меня было мерзко, но, подчиняясь неведомой силе, я, словно орел-стервятник, кружил и кружил в счастливой толпе. Через несколько минут я уже хорошо ориентировался в этой суматохе, я сжился с обществом и понял, что это не безумная стихия, а разумное логическое движение природы. Уходили одни, появлялись другие. Самые красивые ждали недолго: их кавалеры не опаздывали; те, что похуже, были терпеливей, но и их не обходила удача. У меня было сложное положение: я не знал ни Люси, ни Тамары. Я спрашивал почти всех подряд, но все оказывались чужими. "Очень хорошо,- подумал я, - очередной розыгрыш. Зато я могу уйти к черту!" Конечно, можно было бы встать на ступеньки и крикнуть оттуда: "Люся, Тамара, ау!.." Но меня бы подняли на смех, потому что представьте себе: это пальто, эта шляпа, эти усики - и ау-у!..
Наконец все разбились на пары и перед станцией метро остались двое; я и какая-то приземистая девица в мешковатом пальто и берете. Мы долго и недружелюбно оглядывали друг друга. Я подошел к ней. Это была Тамара. "Если Тамара такая, то какая же Люся?" - подумал я и решил плюнуть на все и исчезнуть, но почему-то не смог. Вскоре к нам присоединилась и Люся маленькая толстушка с русой челкой.
– Ну ладно, - сказала Тамара мрачно, - поехали за Виталием. Вот такси.
Честно говоря, я предполагал добраться до Виталия на метро, но спорить не решился. Мы доехали до Калужской заставы. Девочки остались в машине. В лифте я решил, что сейчас самое время задать деру, но не смог. Виталий лежал на диване совершенно пьяный. Гостей уже не было. Какая-то старуха подтолкнула меня к двери:
– Давай, давай отседова!
– Виталий!
– крикнул я.
– Ку-ку, - сказал он, не открывая глаз.
– Мы приехали, - крикнул я, - у меня нет денег...
– Ку-ку, - сказал Виталий, а я очутился за дверью. Выходя из подъезда, я подумал, что теперь-то самое время убежать, но пошел к машине.
– В ресторане и без Виталия хорошо, - сказала Тамара.
– Давай, шеф, в гостиницу "Ленинградская", там ресторан что надо.
Денег у меня какая-то жалкая мелочь, едва на такси. Тамара мрачно молчит: чем-то я ей отвратителен. Люся вздыхает и иногда произносит отдельные слова вроде: "А вот комиссионка...", или "А здесь Санька живет...", или "Гляньте, дура какая, по лужам бежит!.."
– Боюсь, что мест в ресторане, как всегда, не будет, - сказал я.
– А ты не бойся, - сказала Тамара, - швейцару дашь - и будет.
"Надо бежать, - подумал я, утирая холодный пот, - то есть даже не бежать, а выйти из машины и спокойно уйти... Гуляйте сами..."
Молодая женщина сидела в машине рядом. В полутьме она казалась прекрасной. Надо ведь что-то сказать ей полушепотом, взять за руку, чтобы она оттаяла. У нее тоже трудное положение: кто я, зачем?.. Я прикоснулся к руке Тамары, она ее отвела. Такси остановилось у ресторана. Толпы не было. С неба сыпалась какая-то гадость. Я расплатился почти всем, что у меня было. Осталась ерунда на бутылку самого дешевого сухого. Хоть бы нас не впустили!
Громадный мраморный зал ресторана был почти пуст. Играл оркестр. Метрдотель очень любезно завел нас в отдельную кабину. Я утирал пот. И тут же перед нами возник молодой официант.
– Так, - сказал я лениво и по-хозяйски, - я думаю, что нам хватит бутылочки сухого вина и немного яблок, что ли... Будем танцевать.
Он хотел было идти, но Тамара его остановила.
– Погоди, шеф, погоди, - сказала она, и ее пальчик с облезающим маникюром забегал по меню, - давай так... неси семгу, колбаски вот этой... Помидорчики есть? Давай тоже, сыру давай тоже. Это на закуску... Да, еще салатику захвати...
– Что-то ты размахнулась, - засмеялся я.
– А что ж, голодными сидеть?
– сказала Люся.
– Теперь, - сказала Тамара, не обращая на меня внимания, - давай так: водочки графинчик похолодней, ну, сам знаешь, ситро... Теперь горячего... горячего... давай котлеты по-киевски...
– Кофе?
– спросил официант бесстрастно.
– Ну да, - сказала Люся, - и мороженого.
Он ушел. Мы сидели молча. Люся выглянула за занавеску.
– Танцуют, - сказала она, - одна пара. Танцевать не умеют, а тоже... А юбку какую надела, умора... Погляди, Тамар.
– Да ладно, - сказала Тамара.
– Ну и Виталий,- сказал я, чтобы поддержать разговор, - хорош.
– Да ладно, - сказала Тамара, - Виталий, Виталий... Сидишь и сиди.
"Что же делать!" - подумал я, но тут появился официант, и наш стол затрещал. Он, мерзавец, не забыл принести и мою бутылку сухого, и яблоки, и еще по собственному почину вазу с дорогими конфетами и сказал, обращаясь, конечно, к Тамаре:
– Думаю, не помешает. Для общей красоты.
– Сойдет, - сказала Тамара.
Я разлил водку, и мы выпили. И тут же по второй. Я посмотрел на себя со стороны: ничтожество. А в девчонках что-то было: во-первых, бесцеремонность - они прямодушны и бесхитростны, современны; во-вторых, и внешне... такие вострушечки. У Тамары маленькие острые зубки, маленькие острые глазки, тонкие губы - характер; а Люся вообще прелесть раскраснелась, хохочет, уплетает за обе щеки...
Мы выпили еще. Музыка гремела замечательно. Ах, будь что будет!..
– Пошли танцевать, - распорядилась Тамара, и мы затоптались перед оркестром.
Танцевала она очень обстоятельно, сосредоточенно, по-деловому, словно выбирала блюда в меню. Я попробовал прижаться к ней, но она сказала:
– Не взнуздал, а поехал?
В то же время, когда один из танцующих кивнул ей, она широко и игриво ему заулыбалась. Это придало мне смелости.
– Завтра увидимся?
– спросил я воркующим шепотом.
– Только без Люси, ладно?
Она вскинула на меня свои маленькие ледяные глазки и сказала:
– Не взнуздал, а поехал?
"Ничего себе!.." - подумал я.
Мы вернулись в свою кабинку, но тут начался новый танец.
– Теперь с Люсей, - приказала Тамара.
Танцующих прибавилось. Люся сама прижалась ко мне. Я затанцевал лихо, всех расталкивая.
– И этих толкни!
– просила она, и я толкал.
Мы славно натолкались. Она была так же далека от совершенства, как и ее подруга, но в ней было что-то челове-че-ское, и потому я спросил воркующим шепотом:
– Люся, а хорошо бы завтра встретиться, а?
– Не шутишь?
– засмеялась она.