Шрифт:
Глава 1 Надели
Очередной сентябрьский отпуск, каждый раз поездка в Черногорию. Там в одном месте, под названием «Надели» у меня есть домик, остался от моей бабушки по материнской линии.
Интересное место, его сложно назвать поселком или городом, скорее это деревня. Под очень высокой горой, с которой падает водопад, и расположена «Надели». Состоит она из местного «БИГ Бена» с кафешкой, десятка домов, магазина и гостиницы в три этажа. Гостиница была построена в первую очередь для альпинистов, для них была построена не только гостиница, но и маршруты на горе. Уж чем это место так привлекало скалолазов, не знаю, но вот были они тут и все. Через «Надели» проходила дорога, которая вела через перевалы в сторону города Ульцинь, это бывшая столица Черногории. Только по этой дороге мало кто ездил. Уже давно построили в объезд всех гор. Теперь там есть
Высокая гора делает это место особенным, в «Надели» солнце светит только рано утром и ближе к вечеру, все остальное время солнце находиться за горой, а водопад с ледяной водой делает это место прохладным даже в самый невыносимый зной. Гостиница расположена около скалы, от нее идет тропинка, ведущая к водопаду и озеру, которое образовалось от водопада, дальше вода маленькой речкой бежит под дорогой, через весь поселок в сторону моря. Речушка крайне бурная, да и течет она в основном по большим валунам, которые так и протянулись до самого средиземного моря, а это без малого 2 километра крутых перепадов и склонов, больших и маленьких камней. Скалу и гостиницу от остальной деревни отделяет та самая дорога, в этом месте широкая и с двумя стоянками по бокам. Одна из них расположена у гостиницы и является стоянкой для посетителей гостиницы и туристов, приехавших посмотреть на водопад. Вторая, уже на этой стороне, расположена у магазина и длиться до кафе. Что интересно, дальше деревня располагается ярусами. Первый ярус – это магазин – «Иледан», кафе – «малый Биг Бен», потом идут дома и домики, вот на втором ярусе живу и я.
Мой дом почти самый маленький в «Надели». Он построен на камне, выпирающем и расположенном почти на одной высоте с кафе и магазином. Имеется совсем маленький дворик с верандой, каких нет больше ни у кого, нам можно сказать повезло. Мой дед сделал ограждение, а так как камень в этом месте был плоским, получилась терраса или балкон. Тут есть стол и пару лавок, над частью этого балкона есть крыша, которая спасает меня от дождя, хоть и редкого в этих краях, но все же иногда капающего с неба, а может это даже капли, которые срывает ветер с водопада. Интересно, но дверь с балкона, ведущая в дом, расположена между этажами, вот так получилось. Просто камень, на котором стоит дом, тоже состоит из ярусов, балкон и стоит на половинчатом ярусе, а первый этаж дома расположен чуть ниже. Первый этаж дома – это столовая, ну и маленькая комнатка (ванна с туалетом); второй этаж, на который ведет лестница, состоит из двух небольших спален. Вот и весь домик, а ну есть еще крылечко, совсем маленькое, достаточное только для того, чтобы открыть дверь из дома.
Рядом с моим домом расположена пешеходная дорога. Ну как дорога, скорее широкая лестница, переходящая в дорогу и расходящаяся в разные стороны, одна ведет к дому Льва, вторая к дому Линэ.
Линэ мой друг, точнее подруга. С детства мы с ней постоянно проводили все лето вместе, бедокурили, издевались над бабкой Нюрой, за что вечно получали от наших бабушек. Вместе бегали играть на озеро, вместе туда же и сваливались, в ледяную то воду!! Веселое детство было, а сейчас Линэ 26, она меня старше на один год. Каждый раз, приезжая сюда, мы с ней так же проводим время. Бабку Нюру, правда, не достаем, а в остальном, также гуляем, купаемся. Все в «Надели» считают, что у нас роман, а мы просто дружим, вот так сложилось. Возможно, наши отношения и могли бы перерасти в любовь, но не вышло. То мы были детьми, то мы стеснялись друг друга, то был роман у нее, и она мне рассказывала о нем, то был роман у меня, и я ей рассказывал о нем. Короче просто у нас не сложилось, а теперь, а теперь мы друзья.
Линэ вернулась с учебы и обосновалась тут. Ее бабка была владелицей кафе и после смерти Линэ просто заняла ее место. Надолго ли – не знаю, но с ее слов ей тут нравилось. Нравилось то, что именно тут она жила, а кафе ей давало возможность жить, а не на оборот. Неспешное течение жизни, мало разнообразных соблазнов, множество общения с людьми, которые приходили в твою жизнь на непродолжительный срок, иногда возвращаясь в нее через год, и полный релакс. И только я тот самый, точнее один из них, который «иногда» возвращался, но я был чуть особенный, чем все они. Я знал секреты, секреты ее детства. И каждый раз, когда мы встречались после годовой разлуки, мы чувствовали какую-то неловкость. Состояние кричало, подойди, обними, подними, раскрути, это же та задира Линэ, которая всегда дразнила тебя СЕРЖИКОМ – КОРЖИКОМ, но нет. Передо мной стояла ЛИНЭ – уже взрослая девушка, которая каждый раз, когда замечала, как мой взгляд останавливается на ее фигуре, подмечала это и легкой улыбкой в полуобороте как бы говорила «нет». И все равно Линэ оставалась той зазорной девчушкой и всего лишь через 10-15 минут мы уже ржали над детскими воспоминаниями, попивая кофе у нее в кафе. Странно, но именно детские воспоминания разрушали барьер, который выстраивался за то время, пока я жил там, в большой Москве.
– А ты знаешь, у нас же тут альпинист сорвался. Так самое удивительное, он в озеро, ну то, которое от водопада, упал, так он же это, он живой остался, представляешь, только чуть не утонул, вот так вот. Тут теперь говорят, был бы первый случай, что альпинист во время восхождения утонул, не удалось, но он теперь знаменит! А еще бабка Нюра умерла, ну помнишь, ту которую мы с тобой в детстве доводили. Помнишь, как мы у нее в огороде клубнику воровали? Она на нас своего Рекса спустила, у меня тогда еще все платье порвалось, как мы с тобой через овраг бежали. А помнишь, как я в том овраге упала, когда мы с тобой на охоту за баб Нюры курицами пошли, помнишь, какой ты лук сделал, а я упала, вот смотри, у меня до сих пор шрам остался.
Линэ трещала и трещала, а я с улыбкой смотрел на нее, как веснушки перебегают со щечки на носик, с носика назад на щечку от ее эмоционального рассказа. Ее длинные рыжие волосы откидываются назад, когда она резко оборачивается чтобы показать шрам на плече. Смотрю я на Линэ и думаю, как же я по ней соскучился, как мне весь этот год не хватало вот этого беса в плоти, я даже не удивлюсь, если мы сегодня (по ее плану) пойдем клубнику у бабы Нюры воровать. Но нет, не пошли, а просто договорились встретиться вечером и погулять, а пока, а пока Линэ поехала в город по делам. Она теперь деловая, у нее есть своя машина, старенькая тойота пикап, странный выбор для девушки, но не для Линэ. Я почти уверен, что когда она будет рассказывать, как она покупала машину, это будет целая история, из которой можно будет понять, что именно эта машина создана для Линэ, так же как и Линэ для этой машины.
А я пошел домой, надо достать вещи из рюкзака и разложить их на комоде в спальне. Да именно на комоде, никогда не любил убирать вещи в комод, ящики или шкафы. Люблю когда все вещи на виду, я сразу понимаю, что есть чистое, а что надо постирать, на сколько дней мне еще хватит носков, рубашек и другого нижнего белья. В одежде я полный минималист, хотя эм, как бы это назвать, нет, все-таки не минималист. Я тот, который влюбляется в вещь, вот я полюбил эту рубашку, все, пока она с меня не осыплется от старости, я ее с себя не сниму. На комоде лежит новая рубашка и та моя, я одену именно мою, пусть даже она не глажена, а новая глажена, нее, одену свою, потому-что мне в ней теплее, и я себя лучше чувствую. Я кстати замечать стал, что когда я одет в свои любимые вещи, даже погода на улице лучше, солнышко ярче, травка зеленей.
Позже, когда уже сидел на своей террасе, я вспоминал нашу встречу «этого года» с Линэ и размышлял над всем тем, что она успела мне передать, рассказать. Прослеживалась особенная эмоциональность при рассказе у нее. Линэ – крайне энергичная девушка, но вот как-то сегодня наигранности больше было, хотя, возможно я просто за год немножко забыл какая она настоящая Линэ. Большая кружка зеленого чая дополнила наслаждение, о котором я вот уже год вспоминал и немножечко мечтал. И вот сейчас, рассуждая о встрече с Линэ, попивая горячий чай, вот прям такой, который пьешь и звук губами издаешь, когда пытаешься с воздухом глотнуть и тем самым, охлаждая его, в нежной прохладе, которая как одеяло окутывает тебя с наступлением вечера. Чуть позже, загорится фонарь, который будет выдергивать в ночи участок террасы со мной, а когда сюда вместе с птицами прилетает ветер, этот фонарь еще и качается. В зависимости от того, в какую сторону качается фонарь, открывается новая картинка, вырванная из ночи. Кач – лавка, кач – дорога, кач – лавка, кач – дорога. В ожидании вечера я уже начал находиться в том месте, куда мечтал попасть вот уже 11 месяцев. Ровно столько, сколько прошло со дня моего вылета из аэропорта Тыва в аэропорт Шереметьево. Линэ пришла часов в девять и, выставив на стол бутылку красного вина, сказала
– Ну, извини, и, уставившись на мое лицо, ты изменился.
Я, усмехнувшись:
– Чем?
– Ты устал!
– Работа такая – и попытался отвернуться.
Линэ остановила мое лицо своей рукой и спросила: – Что случилось?
Я, глянув в ее взволнованные глаза, просто не смог скрыть.
– Папа умер.
– Как мама? – Линэ чувствовала и немножко знала моих родителей, знала примерно так, как знает твой друг, твоих родителей. При этом она почувствовала то, что в данный момент тяжелее именно маме, не потому что мне папа не дорог, а потому, что маме просто сейчас тяжелей по причине, того, что для нее это не папа, для нее это часть ее самой.