Отец и сын с «Безупречного»
Шрифт:
ПОДВОДНАЯ ДУЭЛЬ
Этот удивительный случай произошел с лодкой «М-176» во время Великой Отечественной войны. Командовал лодкой капитан третьего ранга Иосиф Лукьянович Бондаревич.
Командир подводной лодки «малютки» опустил бинокль и посмотрел на часы. Он любил точность и отметил про себя: «Восемнадцать часов двадцать минут».
Море было спокойно, ветер гнал редкие облака в, сторону норвежского берега.
Боцман стоял рядом. Кожанка его была расстегнута. Он держал бинокль, широко расставив
Командир и боцман воевали вместе не первый год и хорошо знали друг друга. Оба молчали и думали о своем. Боцману не нравились облака: в любой момент из-за них мог появиться фашистский самолет, а командир думал о завтрашнем дне и о радиограмме, в которой командование предупреждало его о появлении в Баренцевом море фашистских подводных лодок.
— Справа шестьдесят, — сказал вдруг боцман, что-то увидев в бинокль.
— Не вижу, — сказал командир. — Сколько кабельтовых?
— Тридцать кабельтовых… Неопределенный черный предмет… — И скороговоркой боцман поправился: — Ясно вижу: рубка подводной лодки!
— Вижу! — сказал командир. — Срочное погружение!
Командир знал точно: в этом квадрате можно встретить только подлодку врага. Он знал также и то, что у его «малютки» всего две торпеды, а у фашистов их не менее десяти…
— Ход — три узла! — приказал командир. — Акустику — слушать.
— Слышу шум винтов справа, — ровным голосом начал докладывать акустик. — Слышу шум винтов слева… Слышу торпеды… Слышу торпеды сверху…
«Малютка» нырнула глубже, и торпеды прошли над нею.
Команда, застыла у приборов и механизмов. Страшные это были часы ожидания.
— Слышу торпеды снизу… — снова докладывал ровным голосом акустик. — Слышу торпеды сверху…
И командир бросал лодку то вверх, то вниз.
Фашисты нервничали. Их пугала эта молчаливая советская подлодка, которая не уходила от них и не стреляла.
А боцман считал торпеды: «Седьмая, восьмая… девятая, десятая…»
— Все, — сказал боцману командир, — больше им стрелять нечем. Будем всплывать.
Блестя смазкой, мягко покатился из шахты перископ. Командир щелкнул рукоятками, вжался глазом в резину окуляра.
— Немец всплывает, — докладывал акустик.
И тотчас же командир увидел в перископ черную рубку. Она наискось выходила из воды, и с нее стекали потоки пены.
— Аппараты, пли!
Взрывы торпед услышали на «малютке» все. С фашистом было покончено. И тогда командир снова взглянул на часы: «Двадцать один час пятьдесят минут…» Больше трех часов продолжалась подводная дуэль. А командиру показалось, что прошло не более десяти минут.
ЭСМИНЕЦ «ШАУМЯН»
Ленинградские школьники, красные следопыты, пришли в гости к участнику Великой Отечественной войны, моряку-черноморцу Дмитрию Николаевичу Баханцеву.
— О чем мне вам рассказать, — задумался моряк. — О морских сражениях? О штурме Севастополя? О героях новороссийского десанта? Расскажу я вам, как мы у фашистов горючим заправились…
…Шел 1941 год. На эсминце «Шаумян» было на исходе горючее. Эсминец стоял у причала Одесского порта безмолвный и затемненный. Что-то нужно было предпринять. Но что? И командир решил пойти в Очаков, который был занят фашистами, и заправиться в порту. Командир рассчитывал, что фашисты не догадаются, что у русских хватит смелости войти во вражеский порт, да еще для того, чтобы заправиться горючим!
Заработали машины эсминца, зашумели за кормой винты. Мелькнул волнолом с маяком. Эсминец вышел в море.
Очаковский порт командир знал хорошо, и эсминец ошвартовался точно у трубопроводов, по которым подают горючее. Заклекотал мазут. Комендоры ждали у орудий. Не верилось, что враг рядом. Но берег молчал. Фашисты укрепляли город с суши и не ожидали, что русские подойдут с моря, а может быть, приняли эсминец за свой корабль.
Наконец цистерны были наполнены. И в это время с берега раздался сонный и испуганный голос:
— Вер ист да? (Кто здесь?)
В небо полетели ракеты, освещая причалы и эсминец. Взвыла корабельная сирена. Потом послышались выстрелы и топот солдатских сапог. Последние матросы вскочили на борт, и «Шаумян», отвечая огнем всех орудий, ушел из бухты… Вот как было дело…
ОДИН ПРОТИВ ПЯТИДЕСЯТИ
В начале лета 1942 года эсминец «Шаумян» стоял в бухте под Новороссийском. День был жаркий. На море — полный штиль, на небе — серая дымка. И тишина. Словно и войны нет, затихло все вокруг, одни кузнечики в сухой траве цвиркают.
И вот, смотрим, на горизонте туча растет. Ползет туча, приближается, разделяется на точки. И гул моторов стал слышен. Летят фашистские «юнкерсы». Кончилась тишина, захлопали корабельные зенитки. «Юнкерсы» начали на город пикировать.
И видим мы, что на приличном от фашистов расстоянии три наших «ястребка» летают. Всего три, а «юнкерсов» не меньше пятидесяти. Если «ястребкам» нападать — на верную гибель идти…
Вдруг один, «ястребок» отделился от товарищей, прибавил скорость и врезался в строй бомбовозов. Фашисты заметались. Один «юнкерс» загорелся, другой упал в море, третий задымил.
Наконец «ястребок» из этой стаи выскочил, и все мы, кто за боем следил, облегченно вздохнули. Но рано мы обрадовались, потому что за «ястребком» черный дым потянулся. Сперва чуть заметный. Потом гуще, гуще и черней дым, и истребитель, держа курс к берегу, пошел на снижение. Все мы ждали, что вот-вот летчик с парашютом выбросится. Но его все не было, и к воде уже приближался не самолет, а ком огня и дыма… Погиб, ребята, летчик. А мы тогда так и не узнали, кто был тот бесстрашный герой…