Отец моей подруги
Шрифт:
Послав ему полный ненависти и злости взгляд, я резко развернулась и пошла в противоположную от машины сторону. Хотела уйти по-английски – не дал. Резко схватив за талию, Виктор Семенович потянул меня на себя. Я и пикнуть не успела, как оказалась пристегнутой ремнем безопасности в машине с наглухо закрытыми дверьми.
– Тиран гребаный! Я все равно уйду, - выпалила я по пути домой, спустя получасовое молчание. В которое мужчина дышал, как бешеный зверь и хрустел своими кулаками, снова и снова сжимая их и разжимая.
– Вещи только соберу - и до свидания! Устроил концерт
– Ой, - поморщился тот.
– Молчи, Аль! Молчи, а то хуже будет... Я из последних сил сдерживаюсь!
Я уставилась на него в оба глаза в полном неверии. Он серьезно угрожает, да?
Как только авто припарковалась на закрытой территории участка, он, наконец, разблокировал двери, и я вылетела из машины как бешеная, рванув в спальню. Моя старая сумка аккуратно стояла в шкафу, но, стоило мне только достать ее, как в комнату влетел Виктор Семенович.
Он молча вырвал ее из моих рук, подошел к окну и выкинул ее на улицу. Да, этаж был первым, но придется весь участок обходить, чтобы ее забрать.
– Псих!
– взорвалась я, тыкая в него указательным пальцем.
– Тебе лечиться надо, понятно?!
– Это я псих?! МНЕ лечиться надо, Аль?!
– рявкнул он так, что сердце в пятки ушло, а энтузиазма и смелости поубавилось.
– Это я, не сказав и слова, пошел в бордель работать в ночную смену, да? А чего не на трассу? Холодно? Так платье бы еще короче надела, а то только ползадницы было видно – не порядок!
– Что ты несешь? Это бар!
– сложив руки на груди, я пыталась испепелить его взглядом, но у Виктора Семеновича получалось намного лучше. Опытный, гад.
– Бордель!
– стоял на своем тот, а затем хитро прищурился и сделал опасный шаг ко мне. Я назад – а там уже шкаф. Попала!
– Напомни-ка мне, котик, ты с кем, а?
Я была так чертовски зла на него, так сильно рассержена, что не придумала выхода лучше, чем уколоть:
– А ни с кем, ясно? Одна!
– как можно равнодушнее выпалила я, но голос все равно на истерику больше походил. Особенно, когда глаза мужчины напротив побагровели, капилляры полопались.
– Я живу в твоем доме, потому что Ленка делов натворила. Ты сам сказал! Или я не права? Ну занимаемся мы сексом, и что? Даже спим в разных кроватях!
– Алинка… - опасно протянул он, качая головой. И выглядел при этом так, будто собирается сделать что-то плохое. С глухим рыком впечатавшись кулаком в стену напротив, он просто… ушел.
Я целую минуту смотрела на захлопнутую дверь, а потом разрыдалась. Видимо, правду сказала, а ему и возразить нечего было! Просто секс, ничего больше. Подумаешь. Ничего необычного. А что следовало ожидать от того, кто полстолицы перетрахал? Любви? Верности? Серьезных отношений? Ха-ха три раза!
Но почему-то от этого боль в груди меньше не становилось, легче - тоже. От бессилия подкашивались ноги, и я присела на край постели, закрыв лицо ладонями.
Дверь открылась резко, на пороге снова показался Виктор Семенович. Резкий, полный бескомпромиссной уверенности в себе и своем решении. Бахнул рюмочку, что ли, для храбрости?
– Значит так, - деловито начал он, не моргая. Я даже плакать перестала
– У тебя два варианта, Аль. Либо мы сейчас переносим твои вещи в мою спальню… Только после этого ты – моя. Никаких борделей, никакой пропажи без звонка, ясно? Чтобы я всегда знал, где ты и с кем ошиваешься! Если вместе – я за тебя отвечаю, поняла?
– он тяжело вдохнул и отвел взгляд к окну.
– Если нет… У меня квартира есть в центре города, пустая. Живи там, сколько нужно, мешать не буду, денег не возьму. Третьего не дано, - отведя взгляд, он глухо выдохнул.
– Не хотел на тебя давить с этой спальней. Думал, личное пространство поможет освоиться. Все. Хватит. Я так больше не могу!
Минутное молчание измерялось лишь бешеными ударами моего непослушного сердца, трепещущего от каждого слова мужчины. Если он врал сейчас… То я совершенно разочаруюсь в людях! А если нет – то мужчина напротив явно чувствовал ко мне намного больше, чем готов был признать даже самому себе.
– Вить, - сорвалось с моих дрожащих губ. «Я тебя люблю» крутилось на языке, но так и не смогло вырваться наружу.
– Ты мне нужен. Я не хочу уходить.
– Если сейчас не уйдешь, - нервно протараторил он, прищурив глаза, - потом не дам.
– Ну… - я развела дрожащие руки в стороны, нервно вдыхая кислород. Потому что голова уже начинала предательски кружиться.
– И ладненько. Давай не будем ругаться? Не хочу…
Он глухо выдохнул, будто с облегчением, и, размашисто проведя пятерней по своим густым черным волосам, пересек разделяющее нас расстояние.
– Никаких загулов в ночь, поняла?
– рявкнул он, но как-то уж слишком мягко. Подняв на руки, впился в мои губы с таким рвением, будто не видел миллионы лет. Его язык подавлял любой энтузиазм, помечая свою территорию. Затем он оторвался, направляясь прочь из спальни.
– И никакой работы в кабаках! Я чуть с ума не сошел, Аль. Ты вообще в своем уме? Весь город на уши поднял, пока тебя нашел!
Мужчина поднимался вверх по лестнице так быстро, будто я могла передумать и сбежать. Глупый! Чувство нежности переполняло меня настолько сильно, что я ощущала себя пьяной. От мысли, что все могло закончиться здесь и сейчас, становилось физически больно, невыносимо…
– Витечка, - прошептала я ему в губы, положив ладонь на щеку.
– Ты такой хороший! Самый лучший…
До спальни мужчины осталось пройти в конец коридора, когда он резко остановился и прижал меня к стене, глухо рявкнув:
– К черту все!
Резко вздернув мое платье до самой груди, он, удерживая меня одним коленом в воздухе, расстегнул ширинку и уперся в меня каменным членом.
– Можно было остаться внизу, - хмыкнула я, спустя секунду задохнувшись от чувства наполненности. Чувства тотального наслаждения… Виктор Семенович впитывал каждый мой взгляд, жадно и дико. Ревностно. Его толчки были резкими, грубыми, глубокими, будто он сам себе пытался что-то доказать.
– Это гостевая!
– хмыкнул он, засасывая кожу на шее. Каждый ее сантиметр. Словно специально пытаясь оставить следы своего пребывания. Метки.
– Ты там больше не будешь, поняла?