Отец на час
Шрифт:
ЛАРИСА. Боюсь за каждый твой шаг.
ГРИША. Не надоело бояться?.. (После паузы.) Ма, дай денег, не спрашивая зачем.
ЛАРИСА. Завтра зарплата... Ты так это сказал - можно подумать ужасное.
ГРИША. Ничего серьезного. Заходил мастер - надо заплатить.
ЛАРИСА. Какой мастер?
ГРИША. Мастер... своего дела... Я скоро вернусь. (Исчезает.)
ЛАРИСА начинает прибираться в квартире. ГРИША тихо возвращается, незаметно забирает инвентарь Бородкина и выбегает.
Затемнение.
Снова
ГРИША. Удивительная все-таки штука - школьная парта... И Эйнштейн, и Гитлер учились в одинаковых школах в одно время. Когда они были детьми - их воспитывали взрослые. А когда выросли? Кому вообще-то воспитывать, если получился брак?
Появляется БОРОДКИН. Вытирает рукавом рот.
БОРОДКИН. Ну, теперь можно и отдохнуть. (Усаживается.) Принял дозу для согрева и скушал две половинки харчо.
ГРИША. Почему две половинки, а не целое?
БОРОДКИН. Молодежь! Всему вас учить приходится. Перенимай опыт, не жалко. Потому что в двух половинах больше положат мяса, чем в одной целой порции, ясно?
ГРИША. Учту.
БОРОДКИН. Закурим?
ГРИША. Спасибо, не балуюсь.
БОРОДКИН. И правильно! А я вот имею этот отдельный недостаток... Давай, сынок, малость подремлем на солнышке. На последнем, на осеннем, подремлем, примем дозу лечебного сна. (Устраивается поудобнее, закрывает шляпой глаза.) Жизнь, сынок, борьба. По-грузински, брдзоли. До обеда брдзоли с голодом, после обеда - брдзоли со сном.
ГРИША. Вам в школу нужно.
БОРОДКИН. Мне? Что-то не помню... Так это тебе нужно! Это твоя брдзоли. А я должен расхлебывать, рисковать, можно сказать, своей честью, своей незапятнанной репутацией. Я - лучший полотер участка, так я считаю. Надо понимать! Пойду к твоему директору, буду нервную энергию затрачивать. А нервные клетки в организме не восстанавливаются. Лично читал в "Науке и жизни" и на себе проверил. Получается, ты меня посылаешь на вредные условия трудовой деятельности. Соображаешь?
ГРИША. Мы же договорились...
БОРОДКИН. Договорились! (Обиженно.) Добавлять надо, начальник.
ГРИША. Сколько добавлять?
БОРОДКИН. Сколько? За расход нервных клеток - еще на бутылку. Итого ты мне должен две.
ГРИША. Ладно, только сейчас нету.
БОРОДКИН. Отдашь! Не тяни - курс фунта стерлинга в Англии падает читал? Поспать ты мне не дал, разгулял. Пошли! Где твоя школа?
ГРИША. Да вон, через улицу. Как в дверь войдете, налево канцелярия, а рядом кабинет директора. Только не забудьте, вы мой отец.
БОРОДКИН. Не бойсь! Как же я забуду, когда ты мне на две бутылки должен? Карауль тут аппаратуру. (Идет, возвращается.) Да, имя-то с фамилией у тебя есть?
ГРИША. Фамилия Лосев. Гриша.
БОРОДКИН (смеется). Лосев...
ГРИША. Лосев. А что?
БОРОДКИН. Выходит, на сегодняшний день я тоже Лосев? Я тебя вроде усыновил.
ГРИША. Это я вас у... упапил... Упаперил.
БОРОДКИН. Только без матерщины... Я пошел. Разбирайся пока. (Крестится. Уходит.)
Затемнение.
Кабинет директора школы. СТАНИСЛАВ ПЕТРОВИЧ за столом напевает свое любимое, изображая духовой оркестр. Листает бумаги. В дверь стучит и входит БОРОДКИН.
БОРОДКИН. Извиняюсь за беспокойство, вы будете директор? Очень приятно. Я, можно сказать, прибыл, явился, одним словом. Вызывали, начальник? Я хотел сказать, товарищ директор. Я являюсь папой Лосева Григория из этого... как его... Сами знаете, чего мне вам объяснять?
СТАНИСЛАВ ПЕТРОВИЧ. Вы - отец Лосева?
БОРОДКИН. Вот именно. Такая нагрузка. Извиняюсь, может, не вовремя?
СТАНИСЛАВ ПЕТРОВИЧ. Нет, очень даже вовремя. Да, нагрузка у вас тяжелая. Хорошо, что зашли, я хотел с вами посоветоваться.
БОРОДКИН (обретая твердость). Правильно делаете. С народом надо советоваться. Мой-то Лосев натворил чего? Верно, что родителей на помощь призываете. Родители - это сила. (Показывает кулак.) Мы мобилизуемся и примем все меры!
СТАНИСЛАВ ПЕТРОВИЧ. Нет-нет, товарищ Лосев. Все меры принимать - зачем же? Для беспокойства пока нет оснований.
БОРОДКИН. Когда основания будут, тогда поздно. Надо сейчас, сразу бить по основанию. Будьте спокойны, я ремешочек берегу, солдатский. И если что, не сомневайтесь...
СТАНИСЛАВ ПЕТРОВИЧ. Ни в коем случае! Прошу: никаких таких мер. Просто ваш сын - человек в нашей школе новый. В коллектив еще не вошел. Новенький - всегда кот в мешке.
БОРОДКИН. Значит, мой сын - кот?
СТАНИСЛАВ ПЕТРОВИЧ. Это просто образ... Я вас пригласил познакомиться со школой. Школа наша, должен сказать, в районе на очень хорошем счету. И нам хотелось бы выяснить, какая обстановка у вас в семье?
БОРОДКИН. Обстановка нормальная. Гарнитур чешский за семьсот двадцать пять, холодильник ЗИЛ сделал, стиральная машина "Рига", швейная...
СТАНИСЛАВ ПЕТРОВИЧ (перебивая). Я про обстановку в ином смысле. В духовном.
БОРОДКИН. Намек понял. И в духовном - ажур. Телевизор цветной "Сони", транзистор, конечно, импортный, проигрыватель, пластинки имеются, есть одна симфоническая. Сонату на балалайках исполняют.
СТАНИСЛАВ ПЕТРОВИЧ. А отношения у вас в семье? Не бывает похолоданий, грубости?
БОРОДКИН. Грубости? Никогда. Я домой пришел - с женой лишнего слова не говорю. Дай, убери - и никакой грубости. Она, правда, грубит. Это бывает, если под дозой придешь.