Отец наших отцов
Шрифт:
По сигналу вражеская стая бросается на них с такими же, как у их вожака, палками в руках. Паника. Они бегут. Вторая стая преследует их. Многие гибнут.
Несколько самок захвачены в плен. Они будут принадлежать вожаку и другим сильным самцам. Гены стаи смешаются с чужими генами. Второй вожак интуитивно чувствует, что их стае нужен приток новых сил для улучшения потомства.
Кроме идеи дубинки, вожак противников только что изобрел понятие «военнопленных».
22. СОФИ ЭЛЮ АН
Они
Их лица осветили факелом. Они заморгали, а потом, за дулами ружей, увидели красивую женщину в модной летней курточке, брюках сафари и высоких сапогах из дорогой кожи. У нее было аристократическое лицо: орлиный нос, подбородок с ямочкой, голубые глаза и жесткий взгляд. Софи Элюан.
Коренастый мужчина рядом с ней, без сомнения, Анж Ринзули. Маленькие хитрые глазки, нависшие надбровные дуги, высокие скулы.
Две пары смерили друг друга недоверчивым взглядом.
– Это они? – сказала женщина в курточке.
– Да, – ответил ее спутник. – Я недавно заметил их, когда они спускались сюда. Они следят за нами, это точно.
– И кто они? – спросила женщина, проходя в глубь палатки.
– Сейчас мы очень вежливо спросим их об этом. Только на всякий случай сначала свяжем, чтобы не убежали. Начнем с девушки.
Актер решительно подошел к Лукреции.
И зря. Как только он оказался достаточно близко, бывшая воспитанница детского дома ударила его коленом между ног и одновременно врезала ребром ладони по ключице. Вырвала ружье и изо всех сил ударила им мужчину по коленям. Софи Элюан наставила на нее ружье, но Лукреция ногой ловко выбила его у нее из рук, вцепилась противнице в волосы и дернула вниз. Увлекшись, Лукреция не заметила, что актер пришел в себя. Он подскочил к ней сзади и заломил руку. От неожиданности Лукреция выпустила жертву, и вскоре оба противника уже навалились на нее. Исидор обращая внимания на этот неожиданный всплеск насилия, вылез из спальника и собрался зажечь маленькую походную плитку, чтобы приготовить чай.
Чудом избежав удара кулаком в подбородок, он открыл газ, чиркнул спичкой и, покопавшись в рюкзаке, выбрал чай. Заварил его в термосе. Ситуация за его спиной складывалась не в пользу Лукреции. Ее связали и бросили на землю. Исидор Катценберг пожал широкими плечами и проверил, заварился ли чай.
– Когда закончите, можно будет поговорить, – сказал он. – Я приготовил чай.
Анж Ринзули накинулся на него, чтобы связать. Исидор не сопротивлялся, но тело его было так огромно, что противник никак не мог завести ему руки за спину.
– Что за ребячество, – вздохнул толстый журналист.
И небрежным жестом отбросил актера от себя. Но Анж Ринзули подобрал свое ружье и не отступал.
– Зря вы надеетесь напугать меня этими игрушками, – пробормотал Исидор Катценберг, протягивая ему кружку с чаем, благоухавшим восточными ароматами.
– Вы понимаете, что я могу убить вас одним движением пальца? – проворчал Анж Ринзули.
Толстый журналист пристально посмотрел ему прямо в глаза.
– А вы понимаете, что я, не сделав ни одного
Ответ так удивил актера, что он опустил ружье. Связанная Лукреция продолжала брыкаться.
– Что вы здесь делаете? – спросила производительница мяса.
– Освободите мою спутницу, и я охотно расскажу вам об этом.
Анж и Софи колебались. Конечно, у них были ружья, но они потратили столько сил, чтобы обезвредить эту фурию, и теперь так сразу ее развязать… Правда, невозмутимость толстяка, спокойно попивающего чай, тоже впечатляла.
Актера просто бесила его беспечность.
– Я его сейчас… – пробормотал он.
Однако Софи уже развязывала Лукрецию.
– Только без фокусов, – жестко посоветовала она. – Если будете плохо себя вести, я без колебаний застрелю вас.
В палатке на минуту воцарилась неловкость, но, поскольку Исидор Катценберг настойчиво предлагал горячий чай и печенье с изюмом, все в конце концов покорились и уселись по-турецки на спальники.
– Сколько сахару, один или два кусочка? – непринужденно спрашивал Исидор.
– Спасибо, я пью без сахара, – ответила Софи Элюан, и в джунглях не забывавшая о фигуре.
– У меня есть заменитель сахара, – галантно настаивал журналист.
– Ну хорошо, одну таблетку.
Сцена была настолько нереальной, что непрошеные гости не знали, как себя вести.
– Здравствуйте, – сказал Исидор, протягивая руку. – Наша встреча была столь неожиданной, что мы забыли представиться. Я – Исидор Катценберг, мою спутницу зовут Лукреция. Мы научные журналисты из «Современного обозревателя», проводим расследование по двум направлениям: смерть вашего бывшего супруга, сударыня, и происхождение человечества.
Едва освободившаяся Лукреция была готова к схватке. Она не понимала, как Исидор может быть столь невозмутимым.
Анж Ринзули тоже считал ситуацию ненормальной. Есть какие-то нормы человеческого поведения, которые необходимо соблюдать при встрече с противником. Во-первых, с врагом не пьют чай. Во-вторых, с ним не ведут беседы. В-третьих, информацию у него пытаются вырвать угрозами, иногда и насилием, но никак не чаем.
Актер не мог сдержаться:
– Все должно происходить не так. Это… не по правилам!
Исидор Катценберг попытался его успокоить.
– Что, tea time? [8] А-а, вы имеете в виду отсутствие драки. Ну-у… традиции могут меняться. Это просто вопрос воспитания, как говорит один мой друг масаи. Вас плохо воспитали, вот и все. Агрессивные люди – это, как правило, люди, которых не научили достигать согласия иным способом. Чайная церемония мне кажется очень подходящей для обмена информацией. Чай достаточно крепкий? – встревожился он.
Терпение Лукреции лопнуло.
8
Время чаепития (англ.).