Отец по ошибке
Шрифт:
— Все хорошо. Тимур сейчас отдельно от меня, как только его принесут, обязательно сделаю много фотографий. Я только пришла в себя от этого всего. А ты как?
Мы разговариваем с мамой около часа, хотя как разговариваем — скорее плачем в трубку, а между этим успеваем вставить несколько слов. Я прощаюсь с мамой, смотрю на время и, убедившись в том, что еще не поздно, набираю бабушке. Вновь слезы радости, поздравления и фраза, которая заставляет меня замереть от растерянности.
— А мужик-то у тебя хороший такой, видный! Только бороду бы ему сбрить, а то на бандита похож.
— Это ты о ком?
— Как о ком? О женихе твоем. Приезжал, на иномарке такой, соседка ко мне сразу прибежала расспрашивать, кто это был у меня. Утерли нос этим Макаровым! А то они все выхваляются, что Алечка вышла замуж удачно и уехала в столицу.
— Максим приезжал к нам? — спрашиваю с недоумением. Судя по описанию, это мой новый знакомый. Вот только что он делал у меня дома и как узнал, куда ехать? Почему женихом представился? Столько вопросов насчет этого мужчины — и ни одного ответа.
— Да. А кто ж ещё?
Дальше разговор с бабушкой не клеится, так как я все время думаю совершенно о другом. Потом долго лежу с телефоном в руках и пялюсь на номер в телефонной книжке. Дмитриев Максим. Написать или нет? Переворачиваюсь на бок, прикусываю губу, веду себя словно маленькая нерешительная девочка, а потом, пока не передумала, все же решаюсь.
«Ты ездил к моей бабушке? Зачем?»
Я задерживаю дыхание в ожидании ответа. А вдруг он и в самом деле какой-то маньяк? Собирает информацию о моей семье, втирается в доверие. Но что ему тогда надо?
Ответ приходит мгновенно.
«Ты была в реанимации. Ребёнка некому было забрать. Искал варианты. Я ничего ей не говорил о твоём состоянии, не беспокойся на этот счёт».
Его слова меня удивляют. Это похоже на проявление заботы, и мне даже становится неудобно за то, что ему пришлось беспокоиться обо мне. А потом я вспоминаю, что сделала с его кабинетом. Хоть все ещё не до конца осознаю, что квартира не моего Максима, но чувство стыда уже начинает проклёвываться и неприятно щекотать душу. Чувствую себя глупо. Меня бросает в жар оттого, что я хорошо так похозяйничала в чужом доме, это уже не говоря о том, что жила там почти полгода.
«Прости, пожалуйста, за детскую. Я обещаю все компенсировать! Только не выбрасывай пока что мебель, я заберу все».
Прячу телефон под подушку, боясь того, что придёт в ответ. Слышу звук сообщения, но добрых полчаса не нахожу в себе смелости, чтобы прочитать его.
Ох, как же неудобно все-таки подучилось!
Не выдерживаю. В темноте снимаю с телефона блокировку и щурюсь от яркого света.
«Забей».
Я улыбаюсь. И в самом деле странный мужчина. Другой бы на его месте устроил скандал, наверняка попытался бы стрясти с меня денег на ремонт, а этот ведёт себя так, словно ему ни до чего нет дела. Правда, в первую нашу встречу он выглядел злым из-за моего присутствия в его доме, и я его прекрасно понимаю.
На третий день после того, как я очнулась, меня переводят из реанимации в обычную палату, но увидеться с сыном так и не разрешают. Я извожусь от нетерпения, один раз даже срываюсь на лечащем враче, выпрашивая хотя бы несколько минут рядом со своим ребенком, но в ответ лишь слышу сухой отказ. Это так невыносимо, когда ты не можешь хоть одним глазком взглянуть на него, он ведь так близко! Всего-то в соседнем корпусе от моего. Поэтому я вру. Знаю, что не стоит шутить со своим здоровьем, но, даже если и чувствую себя нехорошо, никому не говорю. Чтобы поскорее выбраться отсюда, чтобы впервые взять на руки своего ребенка.
На пятый день за окном начинается метель. Снег сыпет так, что на улице абсолютно ничего не видно, кроме белой пелены. Я плачу. Именно сегодня мне должны были позволить увидеться с ребёнком, а из-за погодных условий из здания не выйти.
Я лежу в палате одна. Уж не знаю, это мне так повезло или Дмитриев постарался, но здесь есть даже маленький санузел. Я кажусь себе жалкой. Совсем расклеилась. За это время меня навестила только Вика. Скорее всего, она знает о том, какая я дурочка и как влипла с Максимом, поэтому мне стыдно смотреть ей в глаза. Я ведь столько рассказывала о нем, и она считала, что это о ее соседе. Получилось… неприятно. Вика сначала была неразговорчива, между нами двумя повисло напряжение, мы избегали отстрой темы, и мне стало жаль, что на этом, скорее всего, наша дружба закончится. Она и в самом деле прекрасный человек, и я невероятно благодарна ей за готовность взять на себя ответственность за моего ребёнка.
На часах полночь, а я все не сплю. Смотрю в потолок и размышляю о будущем. Строю планы. Хорошо, что у меня есть сбережения и их будет достаточно на первое время. Жаль, что нельзя заниматься работой прямо дома, я читала, что у младенцев может быть аллергия на цветочную пыльцу, поэтому из вариантов только няня либо мама. Работать мне придётся в любом случае.
Мои мысли прерывает вибрация мобильного телефона. Я тянусь за ним и замираю, когда замечаю сообщение от Дмитриева.
«Как самочувствие?»
Глава 14
Ирина
В первое мгновение, до того как я разобрала имя отправителя сообщения, мои глаза расширяются от удивления, а сердце радостно трепещет в груди. Яркий свет, исходящий от экрана телефона, слепит глаза в темноте, и я не сразу замечаю фамилию рядом с абонентом «Максим». Сначала думаю, что это мой парень, задерживаю дыхание, чувствую, как по коже проходят мурашки, эндорфины наполняют организм, блокируя физическую и душевную боль, а потом привыкаю к свету, приглядываюсь и вдруг понимаю, что это Дмитриев. Меня затапливает разочарование, ощущение, словно на голову вылили ведро ледяной воды.
Мои пальцы крепко впиваются в телефон, я прижимаю его к груди и прикрываю глаза. Обещала ведь себе больше не вестись на призрачные надежды, но каждый раз, когда слышу звук входящего сообщения, сердце сжимается внутри и шепчет: «Это может быть он».
Несколько минут спустя я все же открываю мессенджер и долго пялюсь в два таких простых, но важных для меня слова. Представляю, что бы ответила, если бы это был мой Максим, потом выбрасываю из головы глупые мысли и решаю, что нужно что-то написать. Хотя бы из чувства уважения и благодарности, ведь, если бы не незнакомец, возможно, все закончилось бы не так радостно. Теперь уже и то, что я до сих пор ни разу не видела сына, кажется мне не таким страшным, как если бы все закончилось моей смертью и я никогда не смогла бы познакомиться с ним, оставила бы его сиротой.