Отец жениха

Сотникова Елена

– Сочувствую, – отвечаю искренно.

– Поэтому у меня предложение. Давай немного сдвинем дату регистрации? В ЗАГСе проблем не будет, я уже уточнял. И тебе пара недель, думаю, погоды не сделает. Поверь, я не заинтересован в том, чтобы срывать нашу сделку, но в нынешней ситуации другого выхода не вижу.

– На пару недель вперед? – зависаю, не сразу догоняя сроки.

Я планировал отсрочить дату, а не наоборот. И спешка мне сейчас абсолютно ни к чему. В связи с выкрутасами сына эта свадьба вообще под большим вопросом.

– Да. Так

я точно буду уверен, что не подведу тебя и выполню свою часть договора. Давай завтра встретимся и обсудим? Как раз дети смогут познакомиться. Дочь уже в нетерпении. Похоже, ей понравился твой парень и она горит желанием с ним познакомиться, – смеется фальшиво.

Насчет дочери не знаю, но Тимуру точно невыгодно терять прибыль от нашего сотрудничества. Оно и понятно. В его практически банкротном положении это шанс не пойти ко дну. А при благоприятном стечении обстоятельств возможность не только остаться на плаву, но и приумножить свое состояние.

– Завтра в девять вечера, в «Марфе». Посидим, обсудим, решим, как лучше. Что скажешь?

Ответить не успеваю. Срабатывает вторая линия, и на экране высвечивается имя сына.

– Я подумаю, – бросаю на автомате. – У меня входящий вызов. Перезвоню, если что.

– Отлично! – радуется Тимур. – Хорошего вечера. И до завтра!

Глава 8

– Я его ненавижу! – беззвучно вывожу губами.

Ната следит за выражением моего лица с монитора компьютера и сочувственно спрашивает:

– Это из-за мамы ты согласилась, да? Он ее болезнью шантажировал тебя? Тварь он все-таки у вас…

Я бессильно выдыхаю, мысленно соглашаясь с ней. То, что я узнала от Тимура сегодня, до сих пор не укладывается у меня в голове. Он не просто тварь, он… он… Блин, у меня даже слов таких нет, чтобы выразить свое негодование. Мразь, дрянь, недоносок! Сукин сын!

Я всегда недолюбливала отчима на подсознательном уровне. Не могла принять в качестве отца, полюбить. Ругала, винила себя за это. У меня и папой назвать его так и не получилось. Видимо, чувствовала продажную натуру, поэтому и сопротивлялась, не пускала в душу. И ведь, дурочка, мучилась по этому поводу совестью, корила себя.

– И это тоже, – отвечаю уклончиво.

– То есть? Это не все? – выпучивает глаза Натаха. – Есть еще что-то?!

Я морщусь невольно, отворачиваясь. Начинаю перебирать тетради на своем столе, чтобы хоть чем-то занять руки. Ната мне не чужой человек, но даже с ней я не готова сейчас обсуждать эту тему.

– Да какая разница! – вылетает эмоционально. – Есть или нет… Все равно это ничего не меняет. Более того, я просто обязана понравиться будущему мужу! Обязана, понимаешь? Хрен его знает, что мне нужно сделать для этого. Спеть? Станцевать? Отсосать на первом свидании?! – несет меня. – Потому что другого выхода нет. Я должна! Не дай бог он передумает или узнает что-то обо мне, что сподвигнет его отказаться от сделки. Расшифровывать, что это значит, думаю, не надо? –

намекаю на неудавшуюся попытку сорвать свадьбу.

– Средний век какой-то, – бормочет подруга, наблюдая за моими метаниями.

Я чувствую, что у меня сдают нервы. Через пару часов встреча в ресторане, знакомство с женихом и его отцом, а меня колбасит как сумасшедшую. Руки трясутся, сердце колотится в горле, и ноги кажутся ватными. В голове туман, того и гляди бахнусь в обморок.

Может, и правда сымпровизировать? Прикинуться овощем, вызвать скорую. Только что это даст? Отсрочит казнь на сутки-двое? Да и Тимур тогда выполнит свою угрозу, а я, наверное, этого боюсь больше, чем своей горе-свадьбы.

– Да я вообще удивлена, что он тебя живой оставил после твоей выходки. Слышала бы ты, как он орал в трубку, когда понял, что ты не у меня, – снова вспоминает Ната. – Псих он у вас, честное слово. С такими жить опасно. Он тебя точно не бил?

– Лучше бы избил, – шепчу еле слышно.

Синяки проходят быстро, чего не скажешь о моральных травмах. А у меня их теперь, благодаря отчиму, вагон и маленькая тележка. До конца жизни хватит.

– А мама что? Она как к этому относится? Неужели поддерживает его? Ей все равно? Мне казалось, она у тебя адекватная, – сама того не подозревая, бьет ниже пояса подруга.

Мама как раз и не подозревает, что творится у нее за спиной. А я теперь вынуждена убеждать ее, что наш утренний разговор – это не что иное, как нервный срыв, всплеск гормонов, моя инфантильность. Что на самом деле я не против замужества, просто мы, девочки, существа эмоциональные и порой сами не знаем, чего хотим.

– Все сложно. Она метается между нами, как между двух огней, – ухожу от прямого ответа.

– Ну и? Неужели ей мужик дороже дочери? – возмущается Ната.

– Все, хватит! – ставлю точку. Мама, возможно, и выбрала бы мою сторону, знай она всю правду, но этого нельзя допустить. Ради ее же блага.

– И не вздумай ляпнуть при ней что-то подобное! – предупреждаю подругу, строго глядя на экран компьютера. – Поняла?

– Делать мне больше нечего, – дует она губы. – Я уже и так пожалела, что влезла. Хватило мне вчерашнего.

– Извини, – каюсь за резкий тон. – Просто ей никак нельзя знать подробности. Вообще! От слова совсем. Это ее убьет. И меня следом. Так что, – шумно втягиваю воздух, – улыбаемся и делаем вид, что я счастлива. – И добавляю тише: – Авось и правда поверю и возрадуюсь.

Я собираюсь уже попрощаться и завершить видеозвонок, как подруга резко вспоминает:

– Подожди, а ты узнала, наконец, кто твой жених? Может, он вполне себе нормальный? Симпатичный, сексуальный? – Внимание цепляется за последнее слово, посылает команду в мозг, а тот цепной реакцией будоражит тело.

Меня бросает в жар, стоит вспомнить новые ощущения, которые познала этой ночью, и низ живота сводит сладким спазмом.

– Ната, отстань! – злюсь больше на саму себя за неожиданную реакцию тела.