Отечества крылатые сыны
Шрифт:
Над Берлином нам пришлось решать ряд сложных задач. Кварталы города объяты огнем и дымом. [275] Весь город - гигантский костер. Дым поднимается на большую высоту. Казалось, что мы. летим в облаках или тумане, не видно линии горизонта. Слышу голос командира:
– Ничего не вижу. Не пойму, где небо, где земля, перехожу на пилотирование по приборам. Стрелки! Внимательно наблюдайте за воздухом. Истребителей, наверное, не будет, но есть угроза столкновения со своими.
– Вас понял, - отвечает начальник связи полка.
Для штурмана свои трудности: как действовать в этих сложнейших условиях, как найти свою цель -
Мы на боевом курсе. Внимательно смотрю на город, стараюсь заметить передний край. Помогли огненные трассы артиллерийских снарядов, летевших на город. Они указали нашу цель. Я сбрасываю бомбы, туда же сбрасывают свой груз и штурманы других самолетов. Взрывы авиабомб смешались со взрывами артиллерийских снарядов наземных войск, обстреливавших Берлин. Вот это взаимодействие! Увеличилось число пожаров в фашистской столице. А бомбы все еще сыпались на землю.
На КП экипажи докладывают о выполнении задания. Рядом идет оживленная беседа. Авиаторы делятся впечатлениями о налете, обсуждают результаты удара.
– Сегодня над Берлином было по-настоящему [276] жарко, - слышу взволнованный голос штурмана звена Николая Ванилина.
– Когда мы сбросили бомбы, я увидел прямо перед собою самолет. Он с огромной скоростью двигался на нас. Я опешил, закрыл глаза. Ничего не успел сказать товарищам. Машина пронеслась в каком-то метре. Холодный пот выступил… Почти до самой посадки мы летели молча, не могли прийти в себя. Оказалось, что и лейтенант Гульченко и стрелок-радист Алексей Большаков тоже видели этот самолет…
Да, нам понятны переживания экипажа Петра Гульченко. Вероятность столкновения над Берлином была велика. Да и не только вероятность. Были и сами столкновения, заканчивавшиеся гибелью людей…
25 апреля готовимся к очередному налету на Берлин. Инженер-майор Ф. Д. Дегтев доложил командиру, что подготовка материальной части к боевому вылету завершена. На аэродроме наступила тишина. Возле КП построились экипажи. Командир полка предоставляет слово синоптику, начальнику связи, затем мне - штурману полка. Ожидаем, что вот-вот прозвучит сигнал «по самолетам». Но в это время все заметили, что к нам спешит начальник штаба майор Григорьев. В руках у него лист бумаги. Подполковник А. С. Петушков, на днях назначенный командиром нашего полка, ознакомившись с его содержанием, радостно улыбаясь, обращается к нам:
– Товарищи! Получена телеграмма. Верховный Главнокомандующий своим приказом № 399 за отличное выполнение боевых заданий по бомбардированию объектов на подступах к Берлину и в самом городе объявил благодарность нашей Днепропетровско-Будапештской ордена Суворова дивизии. Поздравляю вас с этой благодарностью. Она обязывает [277] нас с еще большей силой бить врага! По самолетам!
Взревели моторы, самолеты порулили на старт.
Обстановка на фронтах быстро менялась. Как раз сегодня войска 1-го Украинского фронта встретились с войсками 1-й американской армии на Эльбе в районе города Торгау. Сегодня же советские войска завершили окружение берлинской группировки противника. Наши воины ведут уличные бои и продвигаются к рейхстагу.
Опять лечу со своим экипажем. И на этот раз выполнить задачу оказалось нелегко. Из-за дыма, пыли, пожаров трудно было определить, где проходит линия соприкосновения войск. Но со всех окраин бьет артиллерия, бойцы стреляют ракетами, как будто хотят сказать: «Вот здесь мы, а там - враг». Мы дружно сбрасываем бомбы - фугасные и зажигательные, десятки и сотни тонн смертоносного груза.
С левым разворотом уходим на восток. А на смену нам волна за волной все идут и идут бомбардировщики. То тут, то там вспыхивают все новые и новые взрывы. Особенно много их было в местах, где размещались казармы, штабы гестапо.
Какими смешными и жалкими кажутся теперь уверения рейхсмаршала авиации Геринга, что ни одна бомба, советская бомба, никогда не упадет на землю рейха…
Все наши самолеты возвратились на свой аэродром, успешно выполнив боевой приказ.
Налеты нашей авиации на Берлин были высокоэффективными. В них принимало участие до 1500 самолетов фронтовой авиации и свыше 500 - дальней. «Я могу единственное сказать, что мы сидели в подземных этажах имперской канцелярии, не имея возможности выйти взглянуть на белый свет», [278] - так характеризовал сокрушительную силу ударов советской авиации командир правительственного авиаотряда и шеф-пилот Гитлера генерал Бауэр.
26 и 27 апреля мы участвовали в налетах на вражеский порт Свинемюнде. В этом порту собралось много войск и техники. Уцелевшие от разгрома немецкие части спешили погрузиться на корабли, чтобы морем поскорее удрать на запад. 46 экипажей дивизии атаковали цель с высоты 1000 метров. Враг отчаянно сопротивлялся. Зенитная артиллерия вела огонь с побережья и с кораблей, находившихся в бухте и на рейде. Бомбовый удар был исключительно метким. В порту появилось много пожаров. Горели два транспорта у причалов гавани. Таким был наш последний массированный бомбовый удар по объектам фашистской Германии.
28 апреля в 23 часа 15 минут по московскому времени Герой Советского Союза штурман эскадрильи гвардии капитан Ф. Е. Василенко сбросил на центр Берлина серию фугасных бомб. Это был завершающий 8760-й боевой вылет нашего гвардейского Краснознаменного Сталинградско-Катовицкого полка дальней авиации.
Наша помощь с воздуха содействовала героям-пехотинцам, артиллеристам, танкистам, саперам, связистам в разгроме остатков гитлеровских войск, в овладении Берлином. Утром 2 мая эсэсовские части в рейхстаге капитулировали. До этого были захвачены рейхсканцелярия и некоторые другие государственные учреждения. В середине дня наступила непривычная тишина… Берлин пал. Защищавшие его части сложили оружие. Знамя Победы развевалось над рейхстагом.
8 мая мы с командиром полка были на совещании у командира авиакорпуса генерал-майора авиации [279] Е. Ф. Логинова. Освободились поздно, пришлось заночевать в Замостье.
Перед рассветом наш сон прервали оглушительная канонада и вспышки от стрельбы из пистолетов, автоматов, ракетниц, осветивших двор. Что случилось? В это время в комнату вбегает радостный и возбужденный Герой Советского Союза Василии Решетников:
– Товарищи, друзья! Проснитесь! Весь гарнизон салютует в честь Победы! Фашистская Германия безоговорочно капитулировала!