Отечественная история (до 1917 г.)
Шрифт:
Но за счет чего, как росло могущество княжеской власти? Полагаем, что за счет так называемой служебной системы, которую мы характеризовали, когда речь шла о Великом княжестве Литовском. Показателем развития этой системы стал княжеский двор, который, как отмечено в источниках, пришел на смену дружине. Постепенно формируется государственность, которую условно можно назвать военно-служилой.
Весьма важно отметить то, что формирование военно-служилой государственности (т. е. тот процесс, который в дореволюционной историографии определяли как «удельную раздробленность») шло практически параллельно с другим — объединением земель вокруг ряда центров, сильнейшими из которых были Тверь и Москва. Это «молодые» города, т. е. они появляются в результате волостного дробления позже «старых» городов — Ростова, Суздаля и Владимира. Тверь выдвинулась даже раньше Москвы, но будущее было за последней.
Со времен историка Н. В. Станкевича,
Другой видный дореволюционный историк М. К. Любавский дополнил эту мысль еще одним любопытным соображением историко-географического характера. По его мнению, население, скапливавшееся на территории Московской земли, не могло прокормить себя из-за скудости этих земель, что и стало одной из причин экспансии москвичей.
Все эти объяснения причин возвышения Москвы благополучно перекочевали и в советскую историографию, и только уже в конце XX столетия возникают сомнения в правильности такого рода объяснений, что понятно — ибо рациональный подход, являющийся порождением «здравого смысла», отнюдь не всегда может докопаться до сути явления. Ведь почти все, что мы говорим применительно к Москве, можно сказать и о Твери. Не случайно А. А. Зимин пытался найти уже другие объяснения росту влияния Москвы — «особенности колонизационного процесса и создание военно-служилого войска (двора)».
Первый московский князь — родоначальник династии — младший сын знаменитого Александра Невского Даниил Александрович (1276–1303). Само появление княжеской власти — свидетельство того, что волостная московская община достигла высокой стадии зрелости. Не случайно на страницах источников, как отмечает Ю. В. Кривошеев, постоянно мелькают «москвичи», т. е. вся волостная община в совокупности. Так было и в период Киевской Руси. Однако в новых условиях княжеская власть с самого начала приобретает большую силу и влияние в обществе, хотя первые мероприятия Москвы были, конечно же, делом рук не одного князя и его двора, а всех «москвичей», т. е. городского и сельского люда, объединенного в волостное ополчение. На энергичную внешнюю политику москвичей толкала сама геополитическая ситуация: Московская земля не занимала даже всего течения Москвы-реки. В 1301 г. у Рязани отняли Коломну, находившуюся в устье Москвы-реки, а на следующий год присоединили богатую Переяславскую землю. А уже при преемнике Даниила, его сыне Юрии (13031325), был присоединен смоленский Можайск, и вся территория Москвы-реки оказалась в руках будущей столицы.
Увеличившись вдвое, Москва выступила претендентом на великое княжение и вступила в борьбу с основным противником — Тверью. В кровавой драме, разыгравшейся в последующие два десятилетия, пали и тверской князь Михаил, и его враг Юрий, и сын тверского князя. На чьей стороне окажется победа, наверное, в ту пору не мог бы сказать никакой прорицатель и ясновидец.
Но московский княжеский стол достался талантливому и энергичному князю Ивану Даниловичу по прозванию Калита (1325–1340). Из пяти Даниловичей в живых остался только он один, а остальные умерли бездетными. Эта, казалось бы, историческая случайность привела к важным последствиям. Московская «отчина» не делилась, не дробилась между наследниками. Целиком попала она в руки Ивана Даниловича. И руки эти были надежными. Прекрасный дипломат, искусный политик, Иван Данилович сумел оградить Московское княжество от набегов татар. Летописец отмечал, что после вокняжения Ивана «была оттоле тишина великая на 40 лет, и перестали татары воевать Русскую землю и убивать христиан, и отдохнули и опочили христиане от великой истомы и многой тягости, от насилия татарского и была оттоле тишина великая по всей земли». Дело в том, что Иван Данилович очень успешно проводил ставшую уже традиционной для московских князей политику задаривания. И хан, и его жены знали, что каждый приезд Ивана — это гора подарков, это огромный «выход», собранный в русских землях. Мир и дружбу с Ордой Иван Данилович использовал для укрепления позиций Московского княжества.
Он нанес страшный удар по Твери — главному сопернику
Духовная Ивана Калиты — первый из дошедших до нас документов такого рода — интереснейший памятник, многое говорит о силе и богатстве Московской земли после Калиты. Калита мог уже по своему усмотрению распорядиться княжеским столом. Он передал его своему сыну Симеону Ивановичу Гордому (1340–1553), который продолжал политику отца.
После смерти отца Симеон вместе с другими князьями отправился в Орду и из рук хана Узбека получил ярлык на великое княжение. Вернувшись на Русь, он торжественно сел на великокняжеском столе с соблюдением всех обрядов. Правда, после смерти Узбека ему пришлось вновь ехать в Орду, но и новый хан оказался на его стороне.
Поддержка хана привела к тому, что Орда в недолгое правление Симеона не тревожила Русь. Шаткий мир сохранялся и с Великим княжеством Литовским. Не последнюю роль тут сыграло то, что Симеон был женат на одной из дочерей Гедимина, а Ольгерд женился на свояченице Симеона, тверской княжне. Но главное, видимо, то, что у противников еще не было сил для решающей борьбы.
Пользуясь внешним миром, великий князь сумел еще больше распространить свою власть среди собратьев-князей. Эта власть была закреплена особым договором, согласно которому князья должны были почитать старшего брата «во отцево место». Поддержка князей СевероВосточной Руси, в свою очередь, позволила перейти к более активной новгородской политике. В ходе возникшего в пограничном Торжке конфликта новгородцы спасовали перед «низовой» ратью Симеона и уплатили «черный бор» (налог) со всех своих волостей.
Симеон много внимания уделял строительству и украшению Москвы. При нем все каменные храмы, построенные отцом, были расписаны фресками. Умер князь в расцвете сил от чумы, эпидемия которой («черная смерть» — назвали ее современники) посетила Русь.
Иван Иванович Красный (1353–1359) назван летописью «кротким, тихим и милостивым». Судя по всему, твердостью характера он не мог сравняться со своими отцом и братом. Но, тем не менее, ему удалось отстоять все то, чего достигли предшественники. Более того, можно говорить об усилении княжеской власти в его правление. Это сказалось в известном конфликте с тысяцким. Власть тысяцкого, сохранявшаяся еще со времен Киевской Руси, была тесно связана с волостной общиной, по сути это была общинная власть, задействованная в военной сфере. Еще при Симеоне Гордом московский тысяцкий боярин Алексей Петрович Хвост был изгнан и лишен своих волостей. При Иване он вернулся, но в феврале 1357 г. его тело во время заутрени было найдено на площади с признаками насильственной смерти. Криминальный сюжет, взволновавший москвичей, означал рост самодержавных тенденций за счет общинных традиций (И. Я. Фроянов) и явно был развернут по замыслу самого князя.
Сложным было положение Москвы во время вступления на княжение малолетнего сына Ивана — князя Дмитрия. Воспользовавшись малолетством князя, суздальско-нижегородские князья «оттягали» ярлык на великое княжение. Но сила Москвы была уже столь значительна, что даже при малолетнем князе московским боярам и митрополиту Алексею удалось вернуть ярлык. Однако положение Московской земли оставалось сложным: против нее вела борьбу Тверь, которую поддерживали Великое княжество Литовское и Орда. Да и политика Рязани была враждебной. На период 1367–1375 гг. приходится три «литовщины» — когда войска Ольгерда приходили к самой Москве. Впрочем, переломить ситуацию в пользу Твери и Литвы они не смогли.