Отель для нечисти, или Любовь на его голову
Шрифт:
Шли мы минут двадцать. Всё это время я прижималась к крепкой груди мужчины, вдыхая присущий лишь ему аромат южной бархатной ночи, сандалового дерева и пряных, с тонкой горчинкой, специй.
В миг, когда Ард поставил меня на ноги, стянув повязку с глаз, я испытала лёгкое разочарование, а вслед за ним — неистовый восторг. Потому что картина, что открылась моему взору, была достойна кисти художника.
На огромной поляне, окружённой вековыми деревьями, сверкало чистое, как слеза, озеро почти идеально круглой формы. Вокруг него пестрели яркие цветы, а мягкость изумрудной травы могла посоперничать
У самого берега были расстелены покрывала, уставленные тарелками с фруктами и ягодами. От стоявшей рядом корзины доносились умопомрачительные ароматы, а в небольшом ведёрке со льдом покоилась запотевшая бутылка вина.
В кронах деревьев тихо чирикали какие-то птицы, наполняя воздух мелодией жизни, а лёгкий ветерок обдувал пылающее лицо и играл с подолом моего платья.
— Нравится? — хрипловато спросил мужчина, обнимая меня со спины, и я быстро закивала головой, не зная, как описать свой восторг. — А мне нравишься ты…
Короткий разворот, и его губы накрыли мои. Так сладко, так упоительно нежно! Немного нетерпеливо, но я другого и не хотела. С жаром, которого в себе не знала, я отвечала на поцелуи Арда. Лихорадочно скользила руками по его груди и плечам, сжимая рубашку и чуть царапая рельефные мышцы. Его пальцы путались в моих волосах, изучали все изгибы моего тела, жадно лаская ставшую невероятно чувствительной кожу.
— А-ард! — практически простонала я, когда он разорвал поцелуй, и сама потянулась к нему, не желая останавливаться, но он рассмеялся и покачал головой, накрыв мои губы рукой:
— Сначала обед, Любовь моя. Зря я, что ли, таскал сюда всё это добро?
И, подхватив пискнувшую меня на руки, быстро пошёл к покрывалам, устраивая на них поудобнее и присаживаясь рядом сам. Миг — и в моих руках оказался бокал с вином, а я всё также тонула в тёмных глазах мужчины, отказываясь возвращаться в реальность.
— Ешь, — мягко напомнил он, накладывая на мою тарелку сочные куски мяса, и скользнул по мне жадным, нечитаемым взглядом. — Иначе, клянусь, мы будем утолять совсем другой голод.
Он что, думал, меня этим напугать? Наи-ивный… Ещё утром я приняла решение и отступать от него не собиралась.
Хотя, покушать, наверное, не такая уж плохая идея, тем более, когда Ард так старался, готовя для меня сюрприз. Я ответила ему лукавым взглядом и принялась за еду, старательно прогоняя все мысли, которым не было места на этом свидании. Лучшем свидании в моей жизни. Не оттого ли, что мужчина на нём был тот самый?
— Как ты нашёл это место? — тихо спросила я, когда мы утолили голод и, обнявшись, наблюдали за озером, вода из которого лениво лизала берег у наших ног, повинуясь слабым усилиям ветра.
— Леший помог, — усмехнулся Ард, подтянул меня ещё ближе к себе и сложил руки на моей талии, а затем вкрадчиво выдохнул прямо мне в ухо: — Искупаемся?
Я растерянно хмыкнула, понимая, к чему это приведёт. Разумеется, никакого купальника у меня не было, впрочем, и стеснения, как такового, тоже. Всё же, мне не шестнадцать лет, да и мужчина для меня не первый. Поэтому, бросив лукавый взгляд на Арда через плечо, я вывернулась из его объятий и встала, легко сбросив с себя платье. А затем, подмигнув ему, рыбкой нырнула с берега, зная, что глубина позволит такую шалость. Миг — и крупное мужское тело без плеска вошло следом, поймав меня прямо у самого дна, а, вынырнули мы уже отчаянно целуясь. Словно, от этого зависела наша жизнь. Словно, от того, как близко мы будем друг к другу, могли соприкоснутся наши души.
В какой-то момент я вдруг поняла, что на поверхности нас удерживает лишь магия Арда, но, как ни странно, меня это не испугало. Наоборот, всё стало восприниматься лишь острее. Особенно, когда туманно-чёрные ленты заскользили вдоль моего тела, подобно ещё одной паре рук.
От страстных, тягучих поцелуев горели губы. Обнажённая кожа пылала так, что, казалось, ещё немного, и закипит вода, невесомо ласкающая наши тела. И ничто не могло остановить это безумие. Безумие на двоих.
— Я люблю тебя, — оторвавшись от моих губ, выдохнул Ард, невесомо скользя пальцами по моей щеке.
— Ты даже не представляешь, как люблю тебя я, — выдохнула в ответ, совершенно не стесняясь своих слов, потому что они жгли меня изнутри.
А дальше меня снесло ураганом эмоций, жарких прикосновений и трепетных слов. Покрывало на берегу оказалось мягче широкой кровати, поцелуи любимого — крепче вина и слаще патоки.
Закатные лучи заменили нам пламя свечей. А звёзды, что позже зажглись на небосклоне, вряд ли были ярче тех, что вспыхивали перед моими глазами, когда я вновь и вновь рассыпалась от удовольствия на тысячи мелких осколков. И никакое озеро не могло сравниться по глубине с теми чувствами, что расцветали у меня в душе. Как и с теми, что пылали в глазах моего мужчины. А главное, теперь я знала, что у нас появился шанс сохранить это всё… Вместе.
В отель мы вернулись только к обеду следующего дня.
Всё это время я очень хотела поговорить с Ардом начистоту, но боялась испортить ту волшебную атмосферу, что поселилась между нами после проведённой вместе ночи. Трусость? Может быть, но покажите мне того, кто поступил бы иначе на моём месте!
“Ну, что случится, если я перенесу этот разговор на вечер?” — спрашивала я себя. Тем более, лес — не самое лучшее место для таких признаний, я ведь даже не знала, где находится это озеро!
Нет, я не думала, что Ард меня прибьёт по тихой грусти, но он вполне мог разозлиться и куда-то переместиться, чтобы взять себя в руки. И что бы я тогда делала тут одна? Не наш вариант, однозначно.
К тому же, по негласной договорённости, на этом свидании мы не касались серьёзных тем, которые могли бы встать между нами. В основном, знакомились заново. Узнавали предпочтения друг друга, интересы, делились незначительными историями из прошлого.
Я видела, что Ард намеренно избегает упоминаний о том, что он — Тёмный Охотник, тщательно перебирает доступные воспоминания, выбирая те, что мог бы безболезненно рассказать. Да я и сама с крайней осторожностью адаптировала свои истории под этот мир. И от этих недосказанностей странная горечь оседала на языке.