Отель Хартвуд. Настоящий дом

Джордж Келли

– У меня её нет, – тихо ответила Мона.

– О, дорогая! Тилли, ты слышала?

Тилли опять распушила хвост.

– Сильная была гроза, – прокомментировал один из кроликов. – Хорошо то, что она закончилась, и гости могут разойтись. Только представьте, если бы они все здесь застряли… это была бы катастрофа! У нас и так всё забито!

– Хмм, – протянул мистер Хартвуд, устремив пристальный взгляд на Мону. – Действительно, сейчас самый сезон. А персонала не хватает… особенно пока миссис Торгинс не хватает здоровья. Если, положа лапу на сердце, вы обязуетесь посвятить

себя работе в нашем отеле всецело, то можете жить у нас до самой зимы смело. Само собой, вы будете получать зарплату в папоротлесских фартингах.

Мона не поверила ушам.

Тилли тоже выглядела весьма удивлённой.

– Так что же, мисс мышь? – вопросил мистер Хартвуд. – Что скажете?

– О да! – воскликнула Мона. – То есть я обязуюсь. – И она положила лапку на сердце.

Мистер Хартвуд кивнул:

– Хорошо. А теперь присядьте. В конце концов, кто хорошо ест, тот хорошо работает.

– Да, сэр!

И вот так, оставив саквояж у двери (после еды она вернёт его в комнату Тилли), Мона нашла себе местечко за столом между мисс Колючклз и Жилем. На деле это была даже половинка местечка – слишком маленькая для большинства животных, – но для Моны она оказалась в самый раз.

5

Тилли устраивает экскурсию

– Уф, нанять тебя, не получив одобрения миссис Торгинс! Ей это не понравится, – бормотала Тилли после завтрака, неохотно ведя Мону осмотреться.

– Кто такая миссис Торгинс? – спросила Мона, чей животик был доверху наполнен восхитительными кексами.

– Экономка. Я тебе уже говорила. Она болеет, ты забыла? Слушай лучше! Здесь тебе придётся запомнить уйму всяких вещей. Моя мать всегда говорила, что мозги у мышей как швейцарский сыр – совершенно дырявые.

– Но… – начала было Мона.

Она была так счастлива, но сейчас у неё засосало под ложечкой. Она же знала, что Тилли говорит неправду.

– Но – зерно! Просто постарайся схватывать всё на лету, окей? – Тилли указала на закрытую дверь в другом конце коридора, напротив кухни: – Это кабинет миссис Торгинс. После завтрака нужно первым делом заходить к ней. Она даёт список гостей, которые выписываются, и гостей, которые въезжают, а также тех, у кого нужно навести порядок. Если гость выписывается рано, ты начинаешь уборку с его номера. Большинство прибывают днём. Номера должны быть готовы вовремя. Кровати застелены, сантехника начищена до блеска, принадлежности для ванной – в ванной, а на подушках – гостинцы.

Мона кивала, жалея, что у неё нет блокнота, куда можно было бы всё записать.

– Давно ли болеет миссис Торгинс? – спросила она.

– С конца лета, – ответила Тилли. – Сезон выдался нервным. Сначала Клубничный фестиваль отменили, потому что сезон клубники начался слишком рано, а потом мы не могли провести фестиваль Ежевики, поскольку сезон ежевики не начался вообще: было чересчур сухо.

Хотя на самом деле летом ещё никогда не было нормального фестиваля, если верить миссис

Торгинс, – а она здесь с самого открытия «Хартвуда». И ещё эти лягушки!

– А что с лягушками?

– Они нарочно засорили слив у себя в номере, и мы с миссис Торгинс полдня пытались пробить этот засор. Промокли с головы до хвоста, вот она и простудилась. Хотя я вот – нет, – Тилли ткнула пальцем в дверь кабинета экономки: – Гляди, она вывесила моё расписание.

На двери висел листок бумаги, и на нём было что-то написано. Тилли сняла его и показала Моне.

• Комплексный завтрак в номер № 2 на ветке.

• Комплексный завтрак в номер № 10 на веточке.

• Чашка горячего мёда в номер № 6 на веточке.

• Дополнительное мыло в номер № 3 у корня.

– Это номер кабанов, никаких сомнений, – с видом знатока сообщила Тилли. – Они любят намылиться как следует.

После обслуживания номеров шёл список тех, кто выезжал из отеля, – на полстраницы. Но новых гостей было всего двое.

– Все, кто прибыл на фестиваль, съезжают, так что денёк будет насыщенный, – сказала Тилли, складывая листок и засовывая в карман передника. – И тебе лучше меня не задерживать. Идём, я должна ещё кучу всего тебе показать. У нас всего час.

Белка указала на ещё одну дверцу в коридоре, раскрытую настежь:

– Здесь прачечная, где стирают и сортируют постельное бельё и полотенца, и отсюда же мы их забираем. Гости также могут сдать в стирку свою одежду.

Мона заглянула внутрь. Влажные простыни свисали с сушилок, и вся комната пахла мылом. Здесь стояли чаны с кипятком и разномастные корзины со всевозможными постельными принадлежностями. Два кролика, которых она видела за завтраком, уже крошили листья в одну из корзин. Они помахали Тилли.

Тилли помахала в ответ, а потом сказала Моне:

– Разные постояльцы предпочитают разные постели. Кролики любят сушёную траву или дубовые опилки. Белки любят листья и прутики. Птицам нравятся гнёздышки из мха, а кротам – земля и немного листочков. У некоторых гостей – особые запросы. А вон там лежат сумки, они нужны, чтобы переносить постели. – Тилли качнула лапой в сторону больших тюков, которые свисали с крюков на стене. – Просто наполняешь их тем, что нужно. – Белка дошла до лестницы и указала вниз: – Дверь к корням – на этаж ниже. Там находятся номера для кроликов, кротов, полёвок, землероек и сусликов. Ниже – сьюты, то есть особенно уютные номера для спячки и кладовки для еды, а ещё ниже – квартира мистера Хартвуда.

Но сама Тилли зашагала не вниз, а вверх. Мона поспешила за ней.

В лобби стоял за стойкой Жиль, склонившись над какими-то бумагами. Он кивнул Моне и Тилли, а затем вернулся к работе.

Тилли указала на камин:

– Мы не разжигаем его до фестиваля Первого снега.

– Что это за фестиваль? – спросила Мона, но Тилли не ответила.

Вместо этого белка мотнула головой на табличку, гласившую:

МЫ ЖИВЁМ ПО ПРАВИЛУ

«ЗАЩИЩАЙ И УВАЖАЙ»,

А НЕ «КЛЫКИ И КОГТИ»