Шрифт:
Глава первая
Этот человек поселился в отеле «Ирис» перед самым началом летнего сезона. В тот день дождь лил не переставая с раннего утра, а ночью еще более усилился. Море было бурным и серым. От беспрерывного хождения постояльцев взад и вперед дождь то и дело врывался внутрь как шквал, ужасно заливая ковер в прихожей. Неоновые рекламы на вывесках соседних магазинчиков были погашены, и на улицах не было видно ни одного прохожего. Время от времени проезжали машины, и светом
Я закрыла кассу, выключила свет в вестибюле и собиралась пройти внутрь дома. Вдруг что-то тяжелое с глухим звуком упало на пол, а затем я услышала женский крик.
Долгий, непрерывный вопль. Настолько долгий, что могло показаться: а уж не хохочет ли она?
– Гнусный извращенец! – выкрикнула женщина, вылетая из номера 202. – Мерзкий старикашка!
Женщина зацепилась за шов на ковре и упала на лестничную площадку, продолжая изрыгать проклятия в направлении комнаты.
– Не считай других идиотами! Не можешь переспать с женщиной! Жулик! Мерзавец! Импотент!
Она несомненно была проституткой. Даже мне это было ясно. Немолодая, крашеные волосы, химическая завивка. Заметные морщины на шее. Яркая и липкая губная помада, размазанная даже по щекам. Тушь, растекшись из-за пота и слез, скопилась в уголках глаз. Блузка была расстегнута, и левая грудь вывалилась наружу, из-под мини-юбки выступали массивные розовые ляжки. От ее кожи пахло недавними ласками. На одной ноге еле держалась туфля из дешевого винила.
В тот момент, когда женщина наконец прекратила вопить, в нее из комнаты полетела подушка, попав ей прямо в лицо. Женщина снова завопила. Подушка свалилась на лестничную площадку, и на ней остался след от губной помады.
Встревоженные воплями, из своих номеров, прямо в ночном белье, выскочили другие постояльцы и столпились в коридоре. Тут из комнаты вышла и моя мать:
– Кем ты себя считаешь, идиотка? Думаешь, что другие обязаны тебя терпеть?! Да ты на коленях должна благодарить меня за то, что я тебя выгнала отсюда. В таких случаях даже уличная кошка просит прощения. А ты похожа на нее!!
Голос женщины стал хриплым. К хрипам примешивался кашель, изо рта проститутки текла слюна.
Из комнаты безжалостно вылетели вешалка, смятый в комок бюстгальтер, еще одна туфля на каблуке, дамская сумочка. Сумочка раскрылась, и ее содержимое рассыпалось. Женщина хотела побежать вниз по лестнице, но то ли у нее подвернулась нога, то ли она переволновалась, но подняться она не смогла.
– Что за шум? Прекратите!
– Успокойтесь же наконец! Вы ведь другим спать не даете!
Постояльцы отеля перебрасывались такими фразами, и от этого поднялся еще больший шум. Только за дверью комнаты 202 царила глухая тишина.
С того места, где я стояла, мужчину не было видно. Он не произнес ни единого слова в ответ на проклятия женщины. Признаки его присутствия проявлялись только в ненавидящем взгляде женщины и в выброшенных из комнаты вещах. Женщина продолжала вопить, даже когда вокруг установилась полная тишина.
– Уважаемые гости, то, что вы делаете, возмутительно. Если вам нужно ссориться, выйдите на улицу.
– Я все поняла. Если бы вы даже этого не сказали бы, я все равно бы ушла. Больше я сюда не приду! – крикнула женщина моей матери.
– Обращаться в полицию я не собираюсь, но вы должны компенсировать мне нанесенный ущерб. Как мы порешим? Попрошу всех успокоиться и отправиться спать. Извините за беспокойство. Вы нанесли мне большой ущерб. Я имею в виду не только плату за комнату.
Когда моя мать поднималась по лестнице, женщина подобрала содержимое сумочки и, не застегивая пуговицы блузки, бегом спустилась по лестнице. Ее грудь снова вывалилась наружу, и при виде такого зрелища один из постояльцев присвистнул.
– Подожди-ка. А кто будет платить? Если попытаешься улизнуть, я это так не оставлю!
Для матери превыше всего были деньги. Не обращая внимания на ее слова, женщина с воплями открыла входную дверь. Вдруг раздался мужской голос:
– Заткнись, шлюха!
И она заткнулась.
У него был зычный голос, в котором не присутствовало ни раздражения, ни гнева. Скорее – отголосок глубоких раздумий. Так бывает, когда виолончель или рожок на мгновение вторгаются в мелодию на одной долгой ноте и исчезают, как галлюцинация.
Я обернулась. На лестничной площадке стоял мужчина. На первый взгляд можно было сказать, что он миновал возраст зрелости и находится на пороге старости. На нем были тщательно выглаженная белая рубашка и брюки чайного цвета. В руках он держал пиджак того же цвета, что и брюки. Женщина казалась совсем потерявшей голову, а у мужчины дыхание было ровным, и он даже не вспотел. В нем решительно не было ничего ужасного. Только спутанные жидкие волосы свидетельствовали о его усталости.
Я подумала, что никогда прежде мне не доводилось слышать столь красиво звучащее приказание.
В голосе незнакомца присутствовали спокойствие, величественность и решимость. Даже в слове «шлюха» слышалось что-то дружелюбное.
«Заткнись, шлюха» – я попыталась несколько раз повторить эти слова про себя. Больше мужчина рта не открывал. Женщина плюнула в его сторону и вышла из отеля. Конечно, плевок не достиг цели и попал на пол.
– Значит, всю ответственность вы берете на себя? Вы должны заплатить за причиненное гостям беспокойство и за уборку комнаты. Впрочем, и этого мало. Отныне я запрещаю вам здесь появляться. Я не беру постояльцев, которые устраивают скандалы с женщинами. Хорошенько это запомните! – сказала моя мать, на этот раз обращаясь к мужчине.